Даос Се Фэй как-то пустился в неблизкий путь, чтобы купить котел. По дороге домой он увидел в горах храм над ручейком и решил там заночевать. Опасаясь всяких неожиданностей, он при входе в храм громко возгласил: «Я, посланник Небесного владыки, останавливаюсь здесь на ночлег!»

Среди ночи кто-то подошел к дверям храма и позвал:
   —    Хэ Медный!
   Услышав отклик на свой зов, тот же голос спросил:
   —    Откуда в храме человеческий запах?
   —    Здесь заночевал человек, который назвал себя посланником Небесного владыки, — ответил Хэ Медный. Через некоторое время вопрошавший ушел, но пришел другой, и Се Фэй услышал тот же вопрос и тот же ответ. Второй посетитель, тяжко вздохнув, удалился.

Встревоженный Се Фэй не мог заснуть. Он поднялся, окликнул Медного и спросил, кто только что приходил.
   —    Белый кайман, живущий в норе на берегу ручья, — последовал ответ.
   —    А сам-то ты кто такой?
   —    Я — большая черепаха, живу в скалах к северу от храма, — ответил Хэ Медный.

Задав еще несколько вопросов, даос составил ясное представление о храме. На рассвете он объявил местным жителям:
   —    Никаких божеств в этом храме нет, здесь обитают только разные твари, вроде черепах и кайманов. Незачем совершать здесь моления и приносить жертвы.
Собравшиеся люди раскопали звериные норы и поубивали их обитателей. Потом разрушили храм и прекратили жертвоприношения. После этого в тех краях воцарились мир и покой.

Однажды ханьский император У-ди отправился в путешествие на Восток. Когда он выезжал из заставы Ханьгутуань, какая-то тварь преградила ему дорогу. Длиной она была в несколько чжа- нов, видом походила на вола, у нее были черные глаза с мерцающими зрачками. Четыре ноги настолько твердо стояли, что, казалось, вросли в землю, сдвинуть ее с места было совершенно невозможно. Все чиновники дрожали от страха. Тогда Дунфан Шо посоветовал окропить эту тварь вином. Вылили на нее несколько десятков ху — и тварь рассеялась. Император потребовал объяснений. И Дунфан Шо сказал: «Тварь эта зовется Невзгода. Она порождение духа печали, а возникла из беззаконий во время Цинь. Иногда ее появление связывают и с другими преступными беззакониями. Однако всем хорошо известно, что печали забываются за вином. Потому-то вино и заставило эту тварь рассеяться». — «Да! — сказал император. — Вот чего может достигнуть муж, проникший в суть вещей».

Во время династии У в западном предместье уезда Цзясин жил некий Ни Яньсы. И появилось привидение, которое входило в его дом, разговаривало с людьми, ело и пило как человек, но никому не показывалось. Одна служанка в семье Яньсы, случалось, поругивала хозяев в их отсутствие. Привидение доложило хозяину, что именно она говорила. Яньсы наказал служанку, и с тех пор она не осмеливалась бранить его. У Яньсы была младшая жена, и привидение стало неотступно ее домогаться. Увидев, какой оборот принимает дело, Яньсы пригласил даоса для изгнания беса. Приготовил для священнослужителя вино и закуску, но привидение, достав нечистот из отхожего места, забросало этим угощение. Даос принялся не переставая бить в барабан, призывая на помощь духов. Но привидение схватило ночной горшок, носивший название «лежащий тигр», уселось на возвышении для духов и принялось издавать звуки, напоминающие гудение рога. Внезапно даос почувствовал холодок на спине, вскочил, расстегнул одежду — а там содержимое «лежащего тигра». Тогда даос бросил все и ушел. Ночью в кровати Яньсы тайком беседовал со своей старшей женой, и они вместе сетовали на привидение. А привидение вдруг оказалось на потолочной балке и обратилось к Яньсы: «Вы тут с женой судачите обо мне, а я у вас балку перепилю!» И в тот же миг послышались звуки: вжик-вжик. Яньсы, боясь, что балка переломится, осветил было ее огнем, но привидение сразу же огонь загасило, а звуки распиливаемой балки участились. Яньсы, опасаясь, что дом рухнет, выслал вон всех от мала до велика, еще раз взял огонь и увидел, что балка в полном порядке. Привидение же хохотало и спрашивало у Яньсы: «Ну что? Будете еще судачить обо мне?»

Об этих проказах прослышал дяньнун округа. «Не иначе этот дух — лис-оборотень», — решил он. Привидение тотчас же явилось к нему и завопило: «Ты присвоил несколько ху казенного зерна и спрятал в таком-то месте! Опозорил свою должность — и еще смеешь судить обо мне? Сегодня же доложу в управление, пусть пришлют людей отобрать у тебя украденное».

Дяньнун перепугался и попросил помиловать его. С тех пор никто уже не осмеливался сказать что-то против привидения. А через три года привидение ушло само. И куда девалось — неизвестно.

Во время Хань в округе Дунцзюнь в доме одного простолюдина творились всяческие чудеса. Без видимой причины, сам собой, большой жбан вдруг стал издавать громоподобные звуки, словно кто-то колотил по нему. Таз, стоявший на столике, внезапно куда-то исчез. Курица вывела цыплят — и они тоже пропали. Так продолжалось несколько лет. Наконец людям все это надоело. Они приготовили побольше хорошей пищи, накрыли ее крышкой и поставили в доме, а сами тайно спрятались за дверью, желая подсмотреть, кто все это творит. Ждали довольно долго, наконец, раздались знакомые звуки. Услыхав их, люди быстро заперли дверь, обыскали все помещение, но так ничего и не нашли. Тогда они схватили палку и стали бить ею куда попало. Через некоторое время в одном из углов помещения после ударов послышался стон и ясноразличимые слова: «Ох! Ох! Помираю!» Люди тщательно осмотрели комнату и обнаружили столетнего старика, бормотавшего что-то несуразное. Видом он очень походил на зверя. Тут же учинили дознание и в результате всего в нескольких ли от своего дома отыскали семью старика, которая заявила: «А мы его уже лет десять как потеряли!»

Родные и радовались, что старик нашелся, и печалились оттого, что тот был не совсем в своем уме. Но прошло около года, и старик опять пропал. Только слышно было, что в пределах владения Чэньлю возобновились чудеса на прежний лад. «Не иначе это проделки неугомонного старика», — решили односельчане.

Во время Хань, в правление императора Лин- ди, матушка семейства Хуан, проживавшего в округе Цзянся, мылась в лохани, долго из нее не вылезала и в итоге превратилась в черепаху-юань. Перепуганная служанка побежала и сообщила об этом домашним. Когда же они пришли туда, юань покатилась колесом и скрылась в глубоком омуте. Впоследствии она время от времени вылезала наружу, и ее видели. Когда она мылась, волосы у нее были заколоты серебряной шпилькой — шпилька так и оставалась в ее голове. Вот почему люди из рода Хуан уже много поколений не отваживаются есть мясо черепахи-юань.