Китайская мифология - Портал о спортивном и традиционном ушу - Страница #4

Особое внимание китайцы уделяли в своих легендах злокозненным духам, которые могут настолько завладеть волей человека, что доведут его до самоубийства. В народе существовало поверье, что большинство случаев самоубийства не обходятся без участия злых духов. Считалось, что веревка, при помощи которой самоубийца свел счеты с жизнью, потом переходит к его призраку, блуждающему с ней в поисках «жертвы-замены», и что если с помощью этой веревки покончил с собой один человек, то это же может случиться и со вторым, и с третьим.
Интересны взгляды китайцев на то, из чего состоит злокозненный дух самоубийцы, каким образом он выходит из духа умершего. Считается, что замену себе ищет не «шэнь» самоубийцы (т. е. душа), т. к. шэнь человека, согласно поверьям, поднимается к небу и соединяется с высшей силой ян, из которой он ранее и зародился. Потому не в его природе нести вред. Вред несет «по» (или «гуй» — еще одна сущность человека), которая спускается на землю и возвращается на то самое место, где человек покончил с собой. Согласно поверьям, по человека — это нечто похожее на сожженные пшеничные отруби, находящиеся под повешенным. Если эту сущность немедленно выкопать, то ее можно разрушить, но если этим пренебречь, она погружается все глубже в землю, и, пока не будет уничтожена, самоубийства будут повторяться. При рождении человек получает два начала — инь и ян, которые составляют его тело, его хунь и по; до тех пор пока оба начала пребывают в гармонии, человек живет, но как только они расходятся, человек умирает. Тогда его хунь поднимается на небо, а его по проникает в землю. Поскольку по принадлежит к инь, она впитывается землей и превращается в вышеупомянутую субстанцию.

Существуют в Китае и легенды о мертвецах, встающих из своих могил и в виде призраков приходящих к людям.
Чжун Яо из Иньчуани по нескольку месяцев не появлялся при дворе, выказывая при этом необычайную строптивость. Кто-то спросил его: в чем дело? На что он ответил:
   —    Все мое время занимает женщина необыкновенной красоты.
   —    Так это, верно, оборотень, — заявил вопрошавший, — ее надо уничтожить.
   Подумав, Яо согласился. Когда женщина пришла в очередной раз, то в дом не вошла, а остановилась перед дверьми.
   —    Что случилось? — спросил Яо.
   —    Вы задумали убить меня, — ответила она.
   —    Да нет же! — стал уверять ее Яо. Он упорно зазывал ее, и она вошла к нему в дом. Но Яо, подозревая с ее стороны недоброе, ударил ее секирой и поранил ей бедро. Женщина выскочила наружу, приложила к ране чистую хлопковую вату, и кровь перестала течь. На следующий день послали людей выследить, где она. Следы привели к большому могильному склепу. В гробу лежала красавица, обликом совершенно как живая, одетая в белую шелковую рубашку и красную вышитую безрукавку. На левом бедре у нее зияла рана, а кровь была вытерта ватой.

Существуют легенды не только о животных- оборотнях, но даже и об оборотнях-деревьях. Вот одна из них.
На северо-западе страны стоял буддийский монастырь. Монах по имени Чжи-тун каждый вечер удалялся в тихую прохладную рощу, где его никто не мог потревожить, и погружался в медитацию. Так прошло несколько лет. Но в одну из ночей в монастыре появился какой-то человек. До самого рассвета бродил он по монастырю, выкрикивая имя монаха. Это продолжалось и на следующую, и на третью ночь. Когда на третью ночь его голос вновь достиг кельи монаха, Чжи-тун спросил: «Зачем ты зовешь меня? Войди и спроси, что тебе нужно». Тогда на пороге появилось существо в шесть с лишним чи ростом, в черной одежде, с синим лицом, широкими глазами и толстыми губами. Увидев монаха, оно смиренно сложило руки перед собой. Чжи-тун, пристально посмотрев на незнакомца, спросил: «Замерз? — и предложил: — Двигайся ближе к огню». Незнакомец сел, а Чжи-тун продолжил нараспев читать сутры. Ближе к пятой страже незнакомец разомлел у огня, и, закрыв глаза и открыв рот, громко захрапел. Увидев это, Чжи-тун взял ложку для ладана и бросил ему в рот несколько горящих угольков. Существо вскочило и со страшным воем бросилось к воротам. Затем со стороны холма, что располагался за монастырем, донесся звук, словно кто-то споткнулся. На следующее утро Чжи-тун осмотрел место и нашел там кусок коры. В поисках неведомого существа он взобрался на холм и увидел в нескольких ли от себя большое зеленое дерево-тун с зелеными ветвями, а выбоина на корнях дерева, казалось, была сделана совсем недавно. Он приставил к выбоине кусок коры и обнаружил, что они совершенно совпадают по размерам. После этого Чжи-тун взглянул на ствол дерева. Примерно посередине ствола дровосек вырубил дупло глубиной в шесть цуней. Это был рот призрака, поскольку в нем до сих пор тлели и мерцали огоньки. Тогда Чжи-тун поджег дерево, и призрак более никогда не появлялся в монастыре.

В доме Ван Чэня творились странные вещи. Время от времени кто-то невидимый хлопал в ладони или издавал странные крики. Домочадцы, как ни старались, не могли ничего разглядеть. Однажды ночью мать хозина дома сквозь дрему ясно услышала голос, доносившийся из-под очага:
   —    Вэнь Юэ! Где же ты? Почему не идешь?

Ответ прозвучал из-под изголовья, на которое
пожилая женщина положила голову.
   —    Мне изголовье мешает, — так же ясно произнес другой голос, — не могу прийти! Приходи сам ко мне, выпьем вместе.

Утром люди заглянули под изголовье и нашли там две толкуши для каши, которые, как видно, и переговаривались среди ночи. Толкуши сожгли, после чего все странности в доме прекратились.