Усиление чжоусцев совпало с их переселением в район г. Цишань (совр. пров. Шэньси). Вождь. чжоуского племени Чан (впоследствии чжоусцы называли его Вэньваном) пытался подчинить своему влиянию соседние племена. Его наследник Уван совершил поход на восток. В решающей битве при Муе (в Хэнани) войско Ди Синя было разбито и чжоусцы вступили в «Великий город Шан». Сын Ди Синя, У Гэн, был признан правителем иньцев, зависимым от Чжоу. Оставив на восточных землях своих трех братьев, Уван вернулся на запад. После смерти Увана иньцы восстали, их поддержали племена и. Чжоусцы предприняли второй поход на восток и вновь заняли иньские поселения. Земли иньцев были переданы в наследственное владение чжоусцам. В позднейшей конфуцианской историографии эти события именуются термином «Уван гэмин».
Победители быстро переняли важнейшие технические и культурные достижения побежденных, и прежде всего технику бронзолитейного производства. Чжоусцы не знали металла, но, захватив мастерские иньцев и взяв к себе на службу их мастеров, они очень быстро достигли иньского уровня в производстве бронзового оружия, а также ритуальной утвари и украшений. По своим формам чжоуские металлические изделия представляли собой копии иньских прототипов. То же можно сказать о колесницах, использовавшихся для военных целей и являвшихся наиболее мощным средством нападения. Гораздо меньше чувствовалось иньское влияние в гончарном производстве чжоусцев, поскольку в этой отрасли ремесла они имели свои давние традиции. Одним из заимствований чжоусцев была иньская письменность. Некоторые данные позволяют предполагать, что до похода на «Великий город Шан» чжоусцы пользовались письменностью, существенно отличавшейся от иньской.

После завоевания чжоусцев родственникам Увана, а также некоторым представителям знати были «пожалованы» земли вместе с их населением. В зависимости от размеров пожалования новым наследственным владетелям (чжухоу) присваивался определенный ранг правителя (гун, хоу, бо, цзы или нань). Важно подчеркнуть, что жалуемое родственникам правителя население не было просто безликой массой плененных врагов; — это были родо-племенные коллективы, существовавшие в иньское время и сохранившиеся и после пожалования. Поэтому количество населения исчислялось в таких случаях в цзу (термин, служивший для обозначения крупных родственных коллективов). Так, гун вновь созданного «царства». Лу получил «шесть цзу иньских людей», Вэй — «семь цзу иньских людей». В конце XI в. до н. э. таких «царств» насчитывалось не менее 200—300.

Владения чжухоу делились на наследственные владения крупных родственных коллективов, состоявших, в свою очередь, из более мелких подразделений. Во главе чжоуского общества стоял ван — верховный правитель; за ним следовали чжухоу — правители наследственных владений; затем дафу — главы подчиненных чжухоу крупных семейно-кла-новых групп; четвертую категорию представляли ши, главы больших семей, входивших в клан дафу\ пятую — шужэнь — простолюдины. Между этими социальными категориями существовали внешние материальные и общественные различия. Так, ван мог употреблять в пищу мясо быка, барана и свиньи, чжухоу — говядину, дафу — свинину, ши— рыбу, а шужэнь — овощи; ван мог приносить в жертву трех быков, трех баранов и трех свиней, чжухоу — быка, барана и свинью, дафу — барана и свинью, ши — свинью, шужэнь — рыбу. Аналогичные регламентации существовали в одежде, жилище, оружии. Социальные различия находили отражение и в терминологии.

Принадлежность человека к определенному социальному слою определялась отношениями генеалогического родства. Старший сын наследовал ранг своего отца, все прочие сыновья — на один ранг ниже. Например, боковые потомки чжухоу в третьем поколении становились простолюдинами. Его старшие сыновья и прямые потомки были наследниками отца и пользовались равными с ним привилегиями.
За преступление человека превращали в раба, т. е. включали его в социальную группу, стоявшую вне иерархии. Прослойка рабов пополнялась также за счет военнопленных.
Правитель признавался верховным собственником земельного пространства в том же смысле слова, в каком представители всех слоев в обществе были его слугами. В «Шицзин» сказано:
Широко кругом простирается небо вдали, Но нету под небом ни пяди нецарской земли. На всем берегу, что кругом омывают моря, Повсюду на этой земле только слуги царя.
Земля, обрабатывавшаяся большесемейными коллективами во главе с ши, не была, таким образом, их собственностью, так как права на нее имели главы более крупных родственных групп; номинально она принадлежала правителю, олицетворявшему вершину всей иерархической пирамиды.

Представление о том, что глава родственной группы того или иного порядка является старшим родственником, воплощавшим интересы всей группы в целом, скрадывало и маскировало отношения социального неравенства и эксплуатации, существовавшие внутри этих групп. Присваивая часть продуктов, произведенных   младшими родственниками шужэнь, ши должен был передавать долю этих продуктов в пользу представителя более высокого социального слоя, стоявшего во главе более широкой родственной группы — дафу. Поэтому, по словам чжоусцев, «гун кормится данью, дафу кормится поселениями, ши кормится полями, шужэнь кормится своей силой».
Таким образом, в основе имущественного неравенства в чжоуском обществе лежало неравенство социальное, а не наоборот; представитель социального слоя был знатен не потому, что он был богат, а, напротив, он был богат потому, что знатен. Можно сказать, что положение человека в обществе определялось в тот момент, когда человек появлялся на свет. У чжоусцев преемником отца был лишь один старший сын. Между тем в иньское время наиболее распространенным порядком наследования была передача прав не от отца к старшему сыну, а от старшего брата к младшему.