Тайпинское восстание — этот социальный взрыв огромной силы — стало главной угрозой устоям империи цинов. В то же время оно поставило и перед иностранными державами проблему возможной переориентации их политики в Китае. Лидеры тайпинов благодаря более гибкой политике в отношении иностранцев могли бы повлиять на действия иностранных держав и сложившееся соотношение сил не в пользу цинских правителей. Определить свои шаги иностранцам вначале, несомненно, мешало и христианство, которое исповедовали тайпины. По этому поводу Т. Т. Мидоуз — переводчик миссии Бонхэма, побывавшей у тайпинов, писал лорду Расселу: «...если мы примемся помогать тайпинам из-за проповедуемого ими вероучения, мы станем распространять религию мечом, если же на том же основании мы будем нападать на них, писатель И. А. Гончаров, касаясь этого острого для Китая вопроса, писал: «...в настоящее время он в здешних морях затмил колоссальными цифрами своих торговых оборотов Гонконг, Кантон, Сидней и занял первое место после Калькутты. А все опиум! За него китайцы отдают свой чай, шелк, лекарственные, красильные вещества, пот, кровь, энергию, ум, всю жизнь. Англичане и американцы хладнокровно берут все это, обращают в деньги и также хладнокровно переносят старый упрек за опиум...».

 

Торговля опиумом как наиболее варварский и выгодный способ обогащения наносила огромный вред Китаю не только в экономическом, но и в социальном отношении. Однако она не смогла бы получить столь бедственного для страны развития, если бы ей не попустительствовала местная цинская администрация, пренебрегавшая из-за своей продажности и алчности даже неоднократными указами императора о запрещении торговли опиумом. Внушительной опорой здесь становились компрадоры— этот все более укреплявшийся слой практически существовал и наживался на прибыли от иностранной торговли. Цинские власти на местах, в частности в Шанхае, оказались не в состоянии контролировать взаимовыгодный товарообмен, так как не имели никакого представления о характере конкурентной торговли с иностранцами. Огромный поток купцов, спекулянтов, маклеров, мошенников и авантюристов всех мастей, наводнивший сеттльменты открытых портов, способен был лишь дезорганизовать торговлю. К тому же в ее нормализации вряд ли кто-нибудь был заинтересован: в подобной обстановке легче наживать незаконные прибыли. Особенно большой размах принял контрабандный ввоз опиума, хотя торговля им была насильственно узаконена.

Не меньший вред наносил контрабандный вывоз из Китая значительного количества серебра в слитках, осуществлявшийся не без участия местной администрации. Консулы иностранных держав и не пытались пресекать подобного рода «операции». Им вовсе не был чужд дух наживы и предпринимательства, тем более что многие из них (например, американский консул Канингхэм или французский консул Эдан) одновременно являлись крупнейшими акционерами или служащими известных западных торговых фирм и компаний.

Убыточная торговля с вторгшимися в Китай западными странами, контрабандный ввоз опиума и вывоз серебра — все это наряду с необходимостью выплаты западным государствам (в основном Англии) огромной, в 21 млн. долл., контрибуции опустошало казну.

Миссионеры-католики с самого начала заняли позиции, враждебные по отношению к протестантскому вероучению тайпинов. Миссионеры-протестанты «усмотрели» в христианстве тайпинов недостаточную последовательность в изложении «истинной» христианской веры. В итоге миссионеры полностью оправдали политику тех держав, интересы которых они представляли, и одобрили меры, направленные на удушение тайпинского восстания.

Прологом и пробным полем этой поистине общекитайской крестьянской войны, получившей развитие в 50—60-е годы XIX в., стало восстание «Союза малых мечей» в Шанхае. Подобно тайпинскому восстанию и целому ряду ярких антицинских выступлений, вспыхнувших в его поддержку, шанхайское восстание явилось выражением глубоких социальных противоречий, достигших к тому времени кризисного состояния. Прежде всего это противоречия между эксплуататорским классом помещиков и широкими слоями угнетавшегося им крестьянства. Эти противоречия были необычайно обострены военным и экономическим вторжением западных держав в Китай, что в свою очередь породило не менее острые противоречия между феодальным Китаем и ведущими капиталистическими государствами, стремившимися поглотить огромную страну и превратить ее в источник сырья и рынок сбыта. Выступления широких народных масс стали кульминацией почти не прекращавшейся борьбы китайского народа против правившей уже более 200 лет династии маньчжуров. Новая историческая эпоха не могла не повлиять на процесс складывания и характер деятельности новых тайных обществ, хотя и выступавших под традиционными антицинскими лозунгами.

За истекшие с тех времен десятилетия историками многих стран написано более двух тысяч книг и статей, по-разному и с различных позиций излагавших историю тайпинского восстания. Однако привлекательность этой темы, в которой и по сей день осталось немало неисследованных вопросов, в какой-то степени оттеснила события, связанные с «периферийными» выступлениями народных масс.

Восстание «Союза малых мечей» в Шанхае носило локальный характер и на первый взгляд было лишь отдельным эпизодом на фоне героической истории крестьянской войны тайпинов. Длилось оно всего 17 месяцев. Однако именно с этого восстания цинский режим стал прибегать к военной помощи иностранных государств, т. е. начал оформляться временный (до поражения тайпинов) сговор феодально-маньчжурской реакции с силами внешней экспансии для похода против тайпинов. С этого времени стала меняться структура иностранных концессий в Шанхае и других договорных портах, вследствие чего цинские власти все в большей степени утрачивали контроль и права в отношении морских таможен. Наконец, именно здесь, в Шанхае, обнаружилось, что объявленный иностранными державами «нейтралитет» в отношении гражданской войны является лишь маневром в политике агрессии против Китая. Вот почему восстание «Союза малых мечей» в Шанхае представляет собой весьма важную страницу истории Китая. Между тем прошлая и современная историография уделила ему недостаточно внимания.

В работах советских исследователей, за исключением нескольких страниц в книге В. П. Илюшечкина «Крестьянская война тайпинов», нет сколько-нибудь подробного описания этих событий. В китайской историографии насчитывается не менее десятка работ, касающихся как восстания в целом, так и отдельных, связанных с ним вопросов исторического или политического характера. Среди них — статьи Ли Чуня, Ван Тяньцзяна, Сюй Юйнаня и др. Следует отметить вводную статью, открывающую «Сборник материалов по истории -восстания „Союза малых мечей" в Шанхае». Изучаемой нами теме целиком посвящен раздел большого исследовательского труда «Полная история Тайнинского государства», который принадлежит перу известного специалиста по истории тайпинов Цзянь Ювэня. Им весьма подробно изложены события, касающиеся восстания «Союза малых мечей», разобраны многие его ключевые вопросы, вызывающие противоречивые оценки историков. Собрав и изучив огромный фактический материал, Цзянь Ювэнь не смог дать социально-политического анализа основных этапов восстания. Часто он ограничивается простым изложением фактов, отказываясь от их оценки, или же ссылается на различные толкования событий. Достаточно полно восстание «Союза малых мечей» освещено в книге Фан Шимина. Следует отметить также статью пражского востоковеда Дж. Фасса. В ней дается подробное описание шанхайского восстания (особенно его первой, наступательной фазы), рассматриваются некоторые моменты деятельности восставших после победы, анализируются и комментируются документы руководителей восстания.

Иностранные материалы представлены выдержками из работ 12 авторов — английских и французских. Самый большой раздел «Сборника» содержит выдержки из работ 40 китайских авторов.

В этом исследовании достаточно полно использован ценный исторический материал, содержащийся в труде французских авторов Ш. Мейбона и X. Фреде «История французских концессий в Шанхае». Эта монография, насыщенная сведениями из архивов министерства иностранных дел, военного и военно-морского флота, дипломатической миссии Франции в Пекине, генерального консульства Франции в Шанхае и муниципальных архивов французской концессии Шанхая, а также данными из работ 38 авторов и сообщениями из западных журналов, по праву может считаться важным историческим исследованием.

На Западе «в свое время появилось значительное число работ, авторы которых—бывшие военные, дипломаты, миссионеры, купцы — сами были очевидцами событий в Шанхае. Почти все эти работы содержат большой фактический материал, трактовка же событий в подавляющем большинстве из них подчинена одной цели — оправдать колониальную политику соответствующих стран в Китае. Что касается восставших, то они изображаются как мятежники и бандиты. Большей объективностью и симпатиями к восставшему народу Китая отмечается лишь книга купца Дж. Скарса.

Исследования западных историков последних лет также грешат необъективностью и стремлением обелить экспансию западных держав на Дальнем Востоке. С этих позиций написана и книга известного историка, специалиста по истории тайпинов Дэн Сыюя. В ней подробно, с привлечением большого материала анализируются политика и действия западных держав в Китае в течение всего восстания тайпинов, в частности во время шанхайского восстания «Союза малых мечей».

Тем не менее критический анализ опубликованных исследований позволяет историку составить представление о «Союзе малых мечей», выявить предпосылки восстания, проследить его ход и- понять значение в истории движения народных масс, чему и посвящена наша работа.

Социально-экономические сдвиги, происшедшие к середине XIX в. в приморских районах Китая, в частности на юге провинции Цзянсу, обусловили те специфические черты, которыми отличается шанхайское восстание. После поражения Цинской империи в первой «опиумной» войне положение Шанхая по сравнению с городами глубинных районов начало быстро меняться. Как известно, по неравноправным договорам, навязанным Китаю Англией, Францией и США, Шанхай превратился в порт, открытый для торговли западных держав, которые также получили право учреждать в Шанхае свои сеттльменты, право экстерриториальности и другие привилегии. По своему географическому положению Шанхай был особенно важен для торговой и военной экспансии западных держав как опорный пункт и ворота для проникновения во внутренние районы территориального Китая по Янцзы.

В истории Шанхая этого периода, как в капле воды, отразились те процессы, которые были характерны вообще для приморского Китая. Уже к началу первой «опиумной» войны Шанхай был хорошо известным центром развития ремесел и торговли— сюда стекались товары со всего морского побережья и из бассейна Янцзы. За время, прошедшее после превращения Шанхая в открытый порт, этот город с 200-тысячным населением, которое продолжало быстро расти, стал еще более важным пунктом внешней и внутренней торговли.

Население же Шанхая и окрестных районов испытывало двойной гнет — и феодалов, и иностранного торгового капитала. С каждым годом правительство для уплаты контрибуции и восполнения убытков казны от торговли опиумом усиливало налоговую эксплуатацию. Бремя налогов на крестьян росло за счет всевозможных удержаний и вычетов; кроме того, их регулярно обсчитывали, изменяя меры веса для риса, в результате чего сверх каждого даня риса крестьянин должен был отдавать от 5 до 7 доу. Производились и другие незаконные поборы. В южных округах и уездах Цзянсу налоги с крестьян существенно превысили обычные размеры. Еще в эпоху Мин, а тем более Цин, в областях Сучжоу и Сунцзян провинции Цзянсу, а также в округе Тайцан бремя земельного налога, поборы деньгами и натурой были наиболее тяжелыми в стране. Даже феодалы признавали, что земельный налог здесь самый высокий. Это нашло отражение и в названиях налогов: «фулян» или «фуфу», что означает «поборы и налоги деньгами и натурой сверх нормы».