Многочисленные предания рассказывают об удивительных случаях подобных столкновений. Так во время циньского Шихуана жили юноша по имени Ван Даопин и девушка по имени Тан Шусе, давшие друг другу клятву стать мужем и женой. Но случилось так, что Даопина взяли в солдаты и отправили в поход. Девять лет не было от него известий. Отец и мать, видя, что дочь выросла, нашли ей другого жениха — Лю Сяна. Девушка долго не соглашалась изменить прежней клятве, но в конце концов вынуждена была подчиниться родительской воле. Прожив три года замужем за Лю Сяном, Тан Шусе умерла от тоски. Еще через три года Ван Даопин вернулся домой и стал разыскивать свою давнюю возлюбленную. Соседи отвели его на ее могилу. Не в силах сдержать свое горе, Ван Даопин произнес заклинание: «Живые и мертвые расстаются навсегда, но, если у тебя есть бессмертная душа, дай мне увидеть твое лицо, как при жизни». И тут свершилось чудо: он услышал голос своей невесты: «Пусть скорее откроют склеп и выпустят меня — я оживу». Ван Даопин открыл двери склепа, и Тан Шусе вышла ему навстречу. Муж ее, Лю Сян, услыхав об этом, изумился и подал жалобу уездным властям, предъявляя свои права на жену. Это было неслыханное происшествие, и доклад о нем подали самому государю, который повелел отдать воскресшую женщину в жены Даопину. Преданные друг другу супруги дожили до ста тридцати лет.

У богача Ли Чэнсы были жена и сын десяти лет, оба тяжело больные. Ли Чэнсы ненавидел их. Он взял в дом четырех наложниц и все время проводил с ними в увеселениях.
Подстрекаемый наложницами, Ли Чэнсы потребовал у жены развода, но та не согласилась. Тогда они отравили несчастную женщину и ее сына. Через десять дней после похорон появились две вороны. Птицы стали прилетать каждый день около полудня и клевать Ли Чэнсы сердце, доставляя ему нестерпимые муки. Спастись от них ему никак не удавалось. Так продолжалось целый год.

Но вот однажды оказался в тех краях Ло Гунъюань, лекарь-даос. Ли Чэнсы пригласил даоса в свой дом и попросил совета и помощи. «Это несправедливо обиженные души, — ответил лекарь. — Они пожаловались Небесному владыке, и тот дал им право на месть. Единственный путь заслужить прощение — воздвигнуть алтарь, украсить его талисманами желтого цвета и с почтением возносить перед ним молитвы к Небу». Ли Чэнсы последовал совету даоса. На второй день черные птицы перестали прилетать, а во сне ему явились жена и сын. «Благодаря волшебному действию желтых амулетов, — сказали они, — мы теперь можем возродиться на небесах. Поэтому мы навсегда теряем узы мести, привязывавшие нас к тебе».
У высокопоставленного чиновника Цзян Цзи был сын, который умер молодым. И вот однажды жена Цзян Цзи увидела покойного сына во сне. Он рассказал матери, что в подземном царстве занимает положение, весьма отличное от того, которое занимал при жизни как потомок важных сановников. Должность его самая низкая, а служба самая тяжелая. Однако теперь как раз выпал случай улучшить свое положение. В подземном царстве только что получен указ о назначении нового правителя горы Тайшань. Это одна из высших должностей в потустороннем мире, и займет ее человек, который, сам того не зная, доживал на земле свои последние дни. «Новым правителем горы Тайшань станет после своей смерти сановник Сунь Э, ныне занимающий в столице должность западного смотрителя Высочайшего храма. — сказал сын матери. — Если мой отец замолвит перед ним словечко, пока Сунь Э еще жив, то меня переместят на более легкую службу».

Узнав о том, какой сон видела его жена, Цзян Цзи не поверил в истинность видения, сочтя его пустой фантазией. На следующую ночь сын снова явился матери во сне со словами: «Новый правитель прибудет завтра в полдень. Пусть мой отец хотя бы проверит справедливость сказанного мною». И сын подробно описал внешность Сунь Э. Наутро мать уговорила отца послать человека к Высочайшему храму расспросить о Сунь Э. Внешность его оказалась точно такой, какой ее описал сын. Раскаявшись в своем неверии, Цзян Цзи спешно отправился к Сунь Э и поведал ему о случившемся. Сунь Э ничуть не испугался близкой смерти, он лишь обрадовался, что станет правителем Тайшань, хотя и несколько сомневался в достоверности слов Цзян Цзи.
   —    Если все произойдет так, как вы говорите, — сказал Сунь Э, — то какую должность желал бы получить ваш сын?
   —    Дайте ему то, от чего в подземном мире можно получить радость, — ответил Цзян Цзи.
   Сунь Э пообещал выполнить эту просьбу и щедро одарил гостя при прощании. Желая поскорее убедиться в истинности сказанного, Цзян Цзи выстроил из своих людей эстафету между Высочайшим храмом и своим домом для немедленной передачи новостей. Так он узнал, что незадолго до полудня у Сунь Э заболело сердце, а ровно в полдень смотритель храма скончался.

Примерно через месяц сын снова явился матери во сне и сообщил, что получил назначение на должность письмоводителя.

Однажды человек по имени Бань оказал услугу владыке горы Тайшань и был приглашен в его подземный дворец. Под землей Бань увидел среди душ умерших своего отца, надрывавшегося на тяжелой работе, в колодках. Бань подошел к отцу, поклонился ему, и тот поведал сыну, что после своей смерти, попав в загробный мир, был осужден на три года каторжных работ. «Муки мои непереносимы. — сказал отец. — Слышал я, что ты удостоен знакомства со здешним повелителем. Можешь ли ты похлопотать перед ним, чтобы меня освободили от этой повинности? И еще я хотел бы сделаться духом-покровителем нашего семейного алтаря».

Бань долго умолял подземного владыку выполнить просьбу отца, и тот наконец согласился. Бань возвратился домой, а примерно через год у него умерли почти все дети. В ужасе Бань снова отправился к горе Тайшань и попросил свидания с владыкой. «Я ведь предупреждал, что пути живых и мертвых различны и что их опасно приближать друг к другу», — промолвил повелитель и приказал привести отца Баня. Отец признался, что, став духом-покровителем семейного алтаря и получая вдоволь жертвенной пищи и вина, он почувствовал еще большую привязанность к родным и все призывал к себе своих внуков. Владыка отрешил неразумного отца от должности, а у Баня, вернувшегося на землю, родились еще дети, и никаких несчастий с его семьей больше не случалось.
 
Человек по имени Чжоу Ши как-то плыл в лодке по реке. В пути повстречался ему чиновник, который попросил подвезти его. Чжоу Ши согласился. Когда проплыли с десяток ли, сделали остановку.

Чиновник, решив немного пройтись, оставил в лодке свою книгу-свиток, а сам сошел на берег. Но перед тем он строжайше запретил Чжоу Ши разворачивать свиток. Но тот не утерпел и заглянул в книгу. Это оказались «Записи о мертвых». И в последней графе Чжоу Ши увидел свое имя. Возвратившийся чиновник застал его за чтением. Гневно отчитав Чжоу Ши, чиновник тем не менее решил отблагодарить его — ведь Чжоу Ши так долго вез его в своей лодке — и указал способ, как избежать скорой смерти. Чиновник приказал ему поспешить к себе домой и три года не выходить из дверей. Тогда ему, возможно, удастся пережить роковой момент. Кроме того, Чжоу Ши должен был держать их встречу в секрете.

Около двух лет Чжоу Ши не покидал своего дома, удивляя всех своим поведением. Но тут вдруг умер сосед, и отец Ши строго приказал ему идти на оплакивание. Вынужденный подчиниться, он вышел из ворот и тут же столкнулся с тем самым чиновником, который сказал: «За то, что я вмешался в твою судьбу, меня уже не раз били палками и плетьми. А теперь ты нарушил мой запрет, и я больше ничем не могу тебе помочь. Тебя должны теперь забрать через три дня в полдень». Обливаясь слезами, Ши вернулся в дом и рассказал родителям обо всем, что с ним произошло. Отец ему не поверил, а мать стала сторожить сына днем и ночью. На третий день, ровно в полдень, Чжоу Ши умер.

Ши Сюй был еще совсем молод, когда его поразила смертельная болезнь. Умирая, он предчувствовал, что, быть может, возвратится в мир живых. Он попросил свою мать поставить на его могиле бамбуковую жердь. Если жердь переломится, это будет знак того, что он ожил. Сделали, как он просил. Через семь дней после похорон обнаружили, что жердь и вправду переломилась. Тогда его выкопали и увидели, что Ши Сюй жив. Воскресший подошел к колодцу, умылся и стал таким, как прежде.

Прошло какое-то время. Ши Сюй отправился вместе со своим соседом в очень отдаленный уезд — продавать мотыги. Едва товар был распродан, как Ши Сюй вдруг сказал соседу:
   —    Нам пора возвращаться.
   Тот стал возражать:
   —    Стоило ехать так далеко, чтобы сразу спешить обратно?
   —    Переночуем и уедем, — твердо сказал Ши Сюй. — Скоро будет получено письменное сообщение, которое подтвердит, что мы должны торопиться домой.

Наутро они пустились в обратный путь, и только день или два спустя, когда они уже уехали, в самом деле пришло сообщение, что жена соседа тяжело заболела. Дорога была дальняя, но Ши Сюй и его товарищ приехали так быстро, что родственники, отправлявшие письмо, были несказанно удивлены.

Искусный гадатель Дай Ян, когда был еще двенадцатилетним мальчиком, внезапно заболел и умер. Но через пять дней он ожил и рассказал родным, что видел и что делал, пока все считали его мертвым. Как только душа Дай Яна покинула тело, явился посланец Неба — слуга-виночерпий, чтобы вручить ему магический талисман. Кроме того, к Дай Яну был приставлен служка, чтобы сопровождать его в путешествиях. С помощью талисмана Дай Ян побывал на священных горах, а потом был отослан обратно.

Впоследствии он отличался умением предвидеть будущее. Зная, например, о приближающемся падении царства У, Дай Ян оставил государственную службу под предлогом нездоровья и поспешил из столицы в родные места. Путь его пролегал мимо кумирни Лао-цзы, которую прежде Дай Ян видел только раз, лет двадцать назад, когда он был мертв, а душа его путешествовала по священным горам. Все здесь было так же, как тогда. А если кое-что и изменилось, то, расспросив служителей, Дай Ян получил подтверждение, что прежде все было так, как он запомнил. И события, свидетелем которых была его душа во время того чудесного путешествия, местные жители тоже помнили.

В период Хань в уезде Инлин, округ Бэйхай, жил один даос, который мог устраивать людям свидания с умершими. Некий человек, несколько лет назад потерявший жену, услыхал о его искусстве и отправился к нему.
   —    Умоляю, — сказал этот человек, — устройте мне свидание с моей усопшей женой, я этого до смерти не забуду.
   —    Вы сможете пойти к ней на свидание, — ответил даос, — но, едва услышите удар барабана, уходите, не оставайтесь ни на миг. — После чего открыл ему, в чем искусство встреч с умершими.
   И этот человек без промедления увиделся со своей женой. Он беседовал с ней, радовался и печалился, исполненный любви, как при жизни. Через некоторое время послышались удары барабана. Выходя из дверей, человек защемил створками полу своей одежды, оборвал ее и ушел. Потом, по прошествии примерно года, этот человек и сам умер. Когда домашние, погребая его, вскрыли семейный склеп, то обнаружили оборванный край одежды, прижатый крышкой гроба жены.

Хэ Чан, уроженец Цзюцзяна, был назначен наместником в область Цзяочжоу. По дороге к месту назначения он остановился на ночлег на почтовой станции. Было около полуночи, когда из соседней комнаты вдруг вышла женщина и окликнула его, затем рассказала следующее:
   — Меня зовут Су Э. Я жила раньше в деревне Сюли уезда Гуансинь. Рано потеряла отца и мать, братьев у меня тоже не было. Замуж пошла в семью Ши в том же уезде. Но несчастлива моя судьба: муж мой умер, оставив мне сто двадцать штук разных шелковых тканей и служанку по имени Чжифу. Осталась я одинокой и беззащитной. Решила я отправиться в соседний уезд, чтобы продать там часть шелка. Заняла у соседей вола и повозку, села в нее, а править ею велела Чжифу. Так мы в десятый день четвертой луны прошедшего года добрались до этой станции. В это время солнце клонилось к закату, и на дороге уже не встречалось путников. Вдруг у Чжифу начались острые боли в животе. Я нашла дом начальника станции и попросила отвара и огня. Начальник станции Гун Шоу, вооружившись копьем и пикой, подошел к нашей повозке и спросил меня: «Откуда ты приехала, женщина? Чем у тебя нагружена повозка? Где твой муж? Почему ты едешь одна?» «Зачем ты спрашиваешь меня об этом?» — возразила я ему. «Молодые люди любят красавиц, — сказал он, схватив меня за руку, — я желаю насладиться тобою». Я перепугалась, но не поддалась ему. Тогда он вынул нож и убил меня первым же ударом.

Потом он заколол и Чжифу. Гун Шоу закопал нас под этим строением, меня положил снизу, а служанку сверху, и ушел, забрав наше имущество. Вола он убил, повозку сжег, а остов повозки и кости вола свалил в пустом колодце, что находится с восточной стороны от станции. Моя безвинная смерть растрогала Небо, но рассказать мне о моей обиде некому — и я пришла сюда, чтобы вручить ее мудрости наместника.
   —    Если я найду твое тело, — спросил Чан, — по каким признакам я его опознаю?
   —    На мне и сверху и снизу белые одежды, — отвечала женщина, — туфли из темно-синего шелка. Все это еще не истлело. Я бы хотела, чтобы мои останки вернулись в родные края и были похоронены вместе с мужем.

По приказу наместника раскопали землю в указанном месте — все и в самом деле сошлось. Тогда Чан послал чиновника, чтобы он схватил виновного, предъявил обвинение и допросил его. Чиновник учинил дознание — все оказалось точно так, как рассказала Су Э. Тогда Гун Шоу, его отца, мать и братьев связали и бросили в темницу. Чан подал государю доклад о Шоу, гласивший: «По обычным законам за убийство человека семья убийцы казни не подлежит. Однако они все несколько лет держали в тайне дела столь крупного злодея, как Шоу, и по императорским законам не могут избежать кары. То, что ныне было сообщено духом убитой, случается лишь раз в тысячу лет, да и то не всегда. Прошу казнить всю семью и сообщить об этом духам, чтобы помочь разобраться в этом деле властям Преисподней». Государь благосклонно выслушал его доклад.

В царстве У жил некий Лю Жун. С войском уского советника по имени Чжан Ти он добрался до Янчжоу, там заболел и умер. Два дня он оставался в лодке, потому что все воины сошли на берег и хоронить его было некому. Внезапно из лодки раздался громкий крик: «...Вязать предводителя нашего войска!» Голос звучал весьма сердито. А вскоре Лю Жун ожил и, когда люди стали его расспрашивать, ответил: «Я поднялся по небу к управлению Северного Ковша, как вдруг увидел людей, вязавших Чжан Ти, и был этим столь обескуражен, что, сам не знаю как, начал орать: «Зачем вам вязать предводителя нашего войска?» Но я так перепугался, что из уст моих вылетали только последние слова. Люди в управлении на меня, Жуна, разгневались, принялись ругать и выгнали вон».

Как раз в этот день Ти погиб в бою. А Жун оставался в живых еще в правление цзиньского императора Юань-ди.
В Сичане, провинция Цзянсу, жил человек по фамилии Гу. Как-то на закате дня он оказался за городом и попросился на ночлег в старый храм. Настоятель сказал ему:
   —    Сегодня я должен совершить погребальный обряд в одной семье, мои ученики уже отправились туда, так что в храме никого не будет. Прошу вас, присмотрите за храмом.

Гу согласился. Когда настоятель ушел, он запер ворота, потушил лампу и лег спать. Во время третьей стражи кто-то начал неистово стучать в ворота храма.
   —    Кто там? — закричал Гу, а голос снаружи ответил:
   —    Шэнь Дин-лань.
   Шэнь Дин-лань когда-то был товарищем Гу, но уже минуло более десяти лет с тех пор, как он умер. Перепуганный Гу отказался открыть ворота, но человек закричал:
   —    Не бойся меня, я должен поведать тебе одну тайну. Если ты не откроешь, я превращусь в призрака. Тогда я смогу выломать дверь и войти без твоей помощи!
   Гу ничего не оставалось, как впустить его. Замок издал глухой стук, а затем донесся звук, словно на землю рухнуло тело человека. Руки у Гу дрожали от страха, глаза беспрестанно мигали. Он хотел зажечь свечу, как вдруг с земли послышался громкий голос:
   —    Я не Шэнь Дин-лань, я только что умер в доме к востоку отсюда, отравленный женой, которая мне изменила. Я сказал тебе, что я Шэнь Дин-лань, чтобы ты открыл дверь. Я хочу просить тебя отплатить за то зло, что мне причинили.
   —    Но я не чиновник, — возразил Гу. — Как я могу отплатить?
   На что призрак ответил:
   —    Раны на моем трупе могут об этом свидетельствовать.
   —    Где же ваше тело? — спросил Гу.
   —    Иди сюда с лампой и посмотри, но учти, когда я вижу свет, я теряю способность говорить.
   В этот момент послышались голоса людей и раздался стук в ворота. Гу открыл. Это настоятель и его ученики возвратились в храм. Все они были перепуганы, потому что, по их рассказу, «в то время, когда мы, совершая погребальный обряд, читали сутры, тело таинственным образом исчезло, так что нам ничего не оставалось делать, как закончить и идти домой». Гу поведал им, что произошло в их отсутствие. Они осветили тело факелами и увидели, что из всех семи отверстий сочится кровь, обагряя землю вокруг тела. На следующий день они донесли о случившемся властям, которые покарали виновных.

Во время Хань жил некто Вэнь Ин, которого назначили начальником управления округа Ганьлин. По пути туда он, пересекши границу округа, остановился на ночлег. Ночью, во время третьего сигнала барабана, ему во сне явился человек, который сказал, стоя на коленях: «Некогда предки моего рода похоронили меня здесь. Вода затопила могилу, дерево гроба размокает. Сырость все время рядом, согреться мне совершенно нечем. Услыхав, что вы остановились поблизости, я пришел просить у вас защиты. Низко склонившись, прошу завтра утром немного задержаться и осчастливить меня — перенести на высокое и сухое место». Дух расстелил перед Ином свои одежды — они были совершенно мокрые. Сердце Ина наполнилось жалостью. Однако, проснувшись, он сказал людям в своей свите: «Сон — дело пустое, удивляться тут нечему», — и снова заснул. И снова ему привиделся сон: тот же самый человек укорял Ина:
   —    Я рассказал вам о своих мучениях. Почему же мои слова не вызвали в вас милосердия?
   —    А кто вы такой? — спросил Ин.
   —    Я человек из владения Чжао, — ответил тот, — сейчас я причислен к духам рода Ванман.
   —    Где сейчас ваш гроб? — продолжал спрашивать Ин.
   —    Неподалеку, — сообщил дух, — под сухим тополем на берегу реки. Когда небо совсем осветится, тополь на берегу станет не виден. Вы должны помнить об этом.
   —    Ладно, — ответил Ин и проснулся. В небе едва занималась заря. Он сказал:
   —    Хотя и говорят, что во сне не стоит ничему удивляться, но уж очень все сходится.
   —    Надо, не теряя ни мгновения, приняться за проверку! — решила свита.

Ин поднялся с постели и во главе десятка человек пошел вверх по течению реки. Скоро они и в самом деле обнаружили сухой тополь.
   —    Это здесь, — сказал Ин, и они стали рыть под тополем. Вскоре и вправду нашли гроб. Гроб порядком подгнил и был наполовину погружен в воду. — А я-то думал, — заявил свите Ин, — что сны — дело пустое. Выходит, все, что слышишь, пусть даже во сне, необходимо проверять.
Они перенесли гроб в сухое место, захоронили его том месте и отправились в дальнейший путь.

Во время Хань жил студент по фамилии Тань. В сорок лет он не был еще женат, и всегдашним его счастьем и отрадой было чтение «Книги песен». Как-то в полночь перед ним появилась девушка лет пятнадцати-шестнадцати. Ни по прелести лица, ни по изукрашенности одежд равной ей не найти в Поднебесной. Они разговорились. Вскоре так увлеклись друг другом, что порешили стать мужем и женой.
   —    Но только я не как все люди, — предупредила она, — меня нельзя освещать огнем. Можно будет осветить, только когда пройдет три года.
   После этого они стали мужем и женой, и у них родился сын. На исходе двух лет студент не утерпел и ночью, дождавшись, пока жена уснет, осветил ее и увидел, что выше пояса у нее живая плоть, как у всех людей, а ниже пояса — одни сухие кости. Женщина проснулась.
   —    Вы провинились передо мной, — сказала она ему. — Раз уж я снизошла до вас, почему бы вам не потерпеть еще год — а там, пожалуйста, освещайте!

Студент, проливая слезы, вымолил у нее прощение, но удержать ее было уже нельзя.
   — Я родила вам сына, но боюсь, что по бедности вы не сможете его прокормить! Пойдемте со мной, я вам кое-что оставлю.
   Студент пошел следом. Они вошли в узорные покои, и жена дала ему халат жемчужного цвета со словами: «Этим вы сможете обеспечить себя». Затем оторвала полу одежды студента, спрятала ее и удалилась. Через несколько дней студент понес халат на рынок. Купил его человек из дома цзюйян- ского вана и уплатил за него тысячу раз по десять тысяч монет. Дело в том, что ван узнал халат: «Это же халат моей дочери. Как он попал на рынок? Ясное дело, кто-то вскрыл могилу!» Студента схватили и стали допрашивать. Студент рассказал все как было, но ван не поверил и пошел, чтобы осмотреть могилу дочери. Могила оставалась нетронутой. Когда ее вскрыли, то под крышкой гроба обнаружили полу одежды студента. Ван велел студенту позвать его сына — и увидел мальчика, очень похожего на его дочь. Только тут ван всему поверил и признал студента Таня своим зятем. Мальчик же был представлен к должности ланчжуна.