В споре о принадлежности о-вов Сенкаку Пекин использовал только историческую аргументацию, очень слабо подкрепленную абстрактными ссылками на хозяйственную деятельность китайцев в районе островов. Таким образом, аргументирование китайской стороной своих притязаний на о-ва Сенкаку строится на той же принципиальной основе, что и обоснование ее претензий на острова Южно-Китайского моря. Что касается вопроса хозяйственного освоения островов, то этот процесс не был односторонним и рыбаки с Рюкю и из Японии наравне, а возможно, в больших размерах, чем китайские, вели промысел в акватории островов.

Пытаясь во что бы то ни стало доказать справедливость и законность своей позиции, ее соответствие логике исторического развития, китайская сторона идет подчас на фальсификацию исторических фактов. Это особенно бросается в глаза, когда Пекин пытается увязать о-ва Сенкаку с системой «морской обороны» минской эпохи. Основу основ этой системы, как об этом говорилось выше, составляли береговые гарнизоны и караулы, поддерживаемые рейдирующим вдоль побережья флотом. На минскую эпоху, кстати, падает самый расцвет деятельности «японских пиратов», под ударами которых китайская «морская оборона» трещала по всем швам. И победа Китая в борьбе с «японскими пиратами» была добыта но победами китайского флота, разгромившего их базы, а рядом реформ в прибрежных провинциях, усиливших береговую оборону. Острова Сенкаку не занимали какого-либо места в системе «морской обороны», на что указано в китайском документе. Скорее уж они служили одной из баз для «японских пиратов».

Значительно шире и внешне серьезнее выглядит аргументация, выдвинутая   в официальном   и неофициальном порядке гоминдановской администрацией Тайваня. Многие газеты и журналы помещали в 1971 — 1972 годах статьи и исследования относительно о-вов Сенкаку, рассматривая эту проблему с разных точек зрения — исторической, юридической, административной и т. д. Впрочем, обилие материалов и их внешняя весомость но исключают большого количества содержащихся в них натяжек и фальсификаций.

Заканчивая разбор аргументов, используемых китайской стороной для обоснования своих притязаний на острова омывающих Китай морей, следует обратить внимапио на один любопытный момент: хотя международный спор в районе Южно-Китайского моря возник исключительно в связи с вопросом о принадлежности о-вов Спратли и Парасельских, во всех китайских документах и материалах по этому поводу, как правило, речь идет о всех четырех группах островов. «Исконно китайскими» называются о-ва Спратли, Парасельские, Пратас и отмель Макклесфилд-бэнк, представляющая собой скопище отмелей, рифов и атоллов, ни один из которых не подходит под международно-правовое определение понятия «остров». Но о-ва Пратас существуют реально. И, за исключением небольшого эпизода, когда в первой четверти XX века Япония пыталась получить исключительные права на добычу фосфатов на островах, никто и никогда не предъявлял никаких претензий на них.

Тогда почему же так упорно китайская сторона твердит об «исконной принадлежности» о-вов Пратас Китаю?

Надо сказать, что имеется чрезвычайно мало информации о положении в этом районе, к тому же информация эта очень противоречива. Однако достоверно известно, что в течение довольно длительного времени острова находились под контролем гоминдановской армии.

Таким образом, в целом ситуация в этом районе в миниатюре аналогична той, которая сложилась в районе Тайваня. Напомним, что официальные круги и пропаганда КНР не упускали случая для того, чтобы лишний раз напомнить миру, что Тайвань — часть государственной территории Китая. Возможно, что и в вопросе об островах Южно-Китайского моря, которые в большинстве своем оказались вне досягаемости Пекина и он не имел возможности как-то влиять на развитие обстановки в этом районе, китайское руководство решило использовать те же пропагандистские методы, напоминая мировой общественности, что все острова «принадлежат» Китаю. При этом совершенно игнорировалось то обстоятельство, что урегулирование вопроса о принадлежности Спратли и Парасел — проблема международная.

С другой стороны, вполне возможно допустить, что, упоминая о-ва Пратас в одном ряду с теми островами, которые являются предметом международного спора, китайская сторона пытается усилить внешнюю «достоверность» своих утверждений, повлиять на настроение общественности.

Вопрос о континентальном шельфе сам по себе возник сравнительно недавно, что исключает использование для подтверждения «законности» притязаний на него исторической аргументации. Поэтому в своем первом официальном выступлении по поводу континентального шельфа — заявлении представителя МИД КНР от 15 марта 1973 г.— китайская сторона лишь в самых общих чертах выдвинула притязания на весь континентальный шельф Желтого и Восточно-Китайского морей, назвав прибрежные воды других стран «китайскими». Что же касается возражений китайской стороны против начала работ на шельфе других заинтересованных стран, то они обосновывались лишь тем, что-де сферы юрисдикции в Желтом и Восточно-Китайском морях еще не разграничены.

С точки зрения Женевской конвенции 1958 года о континентальном шельфе юридических оснований для таких возражений у китайской стороны не было, ибо, как указывалось выше, в соответствии с этой конвенцией соглашение о разграничении шельфа желательно, но не обязательно. В случае отсутствия соглашения о разграничении границей считается линия эквидистанции. Каких-либо аргументов в пользу того, что в данном случае существуют особые условия, требующие иного разграничения или подтверждающие законность претензий Пекина считать весь шельф «китайским», документ не содержал, да таких «особых условий» и пе существует в действительности.

Аргумент, свидетельствующий, по мнению китайской дипломатии, о том, что шельф должен принадлежать Китаю, появился лишь в следующем документе по этому вопросу — заявлении МИД КНР от 4 февраля 1974 г. Этим аргументом был тезис «континентальный шельф есть естественное продолжение материка». Дальнейшее подтверждение он получил в заявлении МИД КНР от 13 июня 1977 г., где, в частности, говорилось: «Континентальный шельф в Восточно-Китайском море есть естественное продолжение материковой части Китая».