В другом важном вопросе, касающемся правового статуса морских вод, покрывающих континентальный шельф, китайский документ ограничивается указанием на то, что «нельзя препятствовать обычному судоходству» и пролету самолетов над этими водами, подразумевая, что в остальном на них должна распространяться юрисдикция прибрежного государства. Упоминание «обычного судоходства» в китайском документе не является случайным. Во-первых, тем самым из общего понятия «судоходство» исключаются все некоммерческие суда — военные, научно-исследовательские и т. д., проход которых через воды, покрывающие континентальный шельф, должен быть подчинен каким-то особым постановлениям. Во-вторых, следует сказать, что вопрос о характеристике морских судов, поставленный группой развивающихся стран (Индонезия, Филиппины, Малайзия и др.), обсуждался на первых сессиях конференции. Предлагалось ввести новое деление морских судов на две категории: суда с «обычными характеристиками» и суда с «особыми характеристиками».

Этот вопрос, правда, был поднят в связи с обсуждением на конференции положений, регулирующих мирный проход судов через территориальное море, однако, зная экспансионистские и гегемонистские замыслы Пекина в отношении омывающих Китай морей, вполне вероятно предположить, что китайские власти распространят подобный подход к вопросу о мирном проходе судов через территориальное море — получи он одобрение участников конференции — и на проход их через воды, покрывающие континентальный шельф.

Суть вопроса о введении нового деления судов сводится к следующему. Страны, поставившие его, считают, что суда с ядерными энергетическими установками (ЯЭУ), суда с ядерным оружием на борту, танкеры, суда, перевозящие ядерные вещества и материалы и нефть, научно-исследовательские суда гидрографической службы и подводные лодки должны быть отнесены к судам с «особыми характеристиками». Для всех них должен быть установлен особый порядок мирного прохода через территориальные воды: для судов с ЯЭУ и ядерным оружием на борту порядок прохода должен быть разрешительный или уведомительный, для всех остальных — уведомительный с обязательным соблюдением некоторых дополнительных правил.

Таким образом, китайский «Рабочий документ», предусматривающий, что в водах, покрывающих континентальный шельф, «нельзя препятствовать обычному судоходству», не имеет в виду суда с «особыми характеристиками», которые, по мнению Пекина, не подпадают под понятие «обычное судоходство». Следовательно, Пекин попросту стремится закрепить за собой право регулировать и контролировать проход через эти воды иностранных судов, что, по сути дела, ликвидировало бы или существенно ограничило право беспрепятственного прохода и приблизило бы правовой статус поверхности вод, покрывающих континентальный шельф, к статусу территориальных вод.

Впрочем, следует сказать, что предложение о введении нового деления морских судов не встретило поддержки большинства участников конференции. Было тем не менее признано разумным ввести дополнительные правила, которыми долиты руководствоваться суда с ЯЭУ, имеющие на борту ядерные материалы или оружие, нефть и нефтепродукты и т. д., однако лишь в плане охраны окружающей среды.

Оживленно обсуждается на конференции вопрос о четкой фиксации внешнего предела континентального шельфа. С появлением концепции экономической зоны многие страны встали на позиции определения границы шельфа на основе отдаленности от берега, считая, что граница шельфа должна совпадать с внешней границей экономической зоны (200 миль). Однако довольно большая группа стран продолжает настаивать на распространении пределов континентального шельфа до нижней кромки материкового склона. В эту группу входят прежде всего сторонники 200-мильного территориального моря, которые рассчитывают, что их права на ресурсы шельфа будут дополнительно распространены на многие сотни миль в сторону открытого моря. Это предложение поддерживают и те страны, которые уже включили континентальный шельф вплоть до окончания материкового склона в состав своей национальной территории, и, наконец, группа стран, стремящихся просто зарезервировать за собой право на владение богатыми ресурсами  континентального склона.

Китай не высказывает своего определенного отношения к вопросу о четкой фиксации внешнего предела континентального шельфа. Однако в целом оп выступает в поддержку тех стран, которые занимают «максималистские» позиции в этом вопросе.

Но если в вопросе о внешних пределах континентального шельфа китайская позиция фактически ничем не отличается от позиции стран, стремящихся распространить свой контроль на максимально обширный район морского дна, возможно, даже за пределами экономической зоны, то в вопросе о правовом статусе покрывающих континентальный шельф вод Китай и некоторые другие страны оказываются в меньшинстве, ибо подавляющее большинство участников конференции заявило о приемлемости соответствующих положений Женевской конвенции 1958 года о континентальном шельфе.

Что же касается вопроса о внешнем пределе континентального шельфа, то уже со времени проведения женевской сессии III Конференции ООН по морскому праву в 1974 году стала вырисовываться растущая тенденция среди развивающихся стран зафиксировать границу шельфа либо по кромке континентального склона, либо на расстоянии 200 миль от берега. Особенно ясно эта тенденция проявилась на нью-йоркской сессии 1977 года, в итоге которой в «Неофициальном сводном тексте для переговоров» появилась ст. 76, гласящая: «Континентальный шельф прибрежного государства включает поверхность и недра морского дна подводных районов, простирающихся за пределы его территориального моря на всем протяжении естественного продолжения его сухопутной территории до внешней границы подводной окраины материка или на расстоянии 200 морских миль от исходных линий, от которых отмеряется  ширина территориального  моря,  когда внешняя граница подводной окраины материка не простирается на это расстояние».

Обсуждая проблему определения внешнего предела континентального шельфа, участники конференции большое внимание уделили вопросам разграничения шельфов двух смежных или противолежащих государств. Заметим, что этот вопрос вызывает наибольшее количество международных споров в связи с деятельностью государств в Мировом океане.

Подавляющее большинство участников конференции высказалось за необходимость договорного определения границ шельфов двух смежных или противолежащих государств. До достижения соглашения о делимитации или иного урегулирования считается целесообразным продолжать пользоваться срединной, или равноудаленной, линией (линией эквидистанции) в качестве временной границы.

В этой связи надо, видимо, напомнить, что Китай, как это явствовало из комментария «Жэньминь жибао», опубликованного 14 июня 1977 г., отвергает этот принцип, зафиксированный в действующих ныне Женевских конвенциях 1958 года о территориальном море и прилегающей зоне и о континентальном шельфе.

Вместе с тем (с точки зрения рассмотренного выше отношения Китая к проблеме континентального шельфа Желтого, Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей это представляется весьма важным) участники конференции выразили обеспокоенность, что споры о делимитации границ шельфа могут затягиваться до бесконечности; что препятствует развертыванию работ заинтересованными странами по освоению ресурсов шельфа и ведет к созданию напряженной обстановки. Поэтому подавляющее большинство участников конференции высказалось за то, что, если в течение разумного периода времени заинтересованные страны не смогут достичь соглашения о делимитации (или одна из сторон уклоняется от попыток найти пути к урегулированию), вопрос должен быть передан на рассмотрение одного из специализированных международных арбитражных или судебных органов, которые предполагается учредить специально для этих целей.

Подобное предложение, если оно будет зафиксировано в заключительном документе конференции (аналогичную процедуру решения вопроса предполагается установить и при делимитации границ территориальных морей и специальных экономических зон), ставит перед китайской дипломатией ряд сложных проблем. С одной стороны, она пока не предприняла никаких шагов в отношении урегулирования уже существующих проблем разграничения континентального шельфа в омывающих Китай морях, а с другой стороны, Пекин в принципе выступает против того, чтобы какие-либо погранично-территориальные проблемы, а тем более проблемы спорные, обсуждались и решались каким бы то ни было международным органом.

Таким образом, можно достаточно определенно говорить о том, что китайской дипломатии не удалось столкнуть конференцию с позиции делового обсуждения вопросов, связанных с Мировым океаном. Не удалось ей спровоцировать и столкновение различных государств и групп государств.

Не помогло китайским представителям и то, что, выступая со своей гегемонистской, экспансионистской позиции, тщательно маскируемой «совпадающими» предложениями развивающихся государств, они рядились в тогу защитников интересов этих стран. Поскольку при кажущейся схожести позиций Китая и развивающихся стран их истинные интересы резко расходились, в целом и позиции их на конференции оказались разными. Большинство развивающихся стран, стремясь обеспечить своп экономические интересы, предпочитало попек взаимоприемлемого решения, Китай же, по существу, не определив четкой позиции ни по одному из обсуждаемых вопросов (если не считать стремления предельно расширить зону, находящуюся под его юрисдикцией), продолжал выступать в поддержку наиболее «максималистских» предложений, которые больше всего отвечали целям его великодержавной политики, в частности, на морских рубежах.

Следует отметить, что Пекин не заинтересован в обсуждении многих вопросов, в том числе таких непосредствен по затрагивающих его политический курс, как необходимость договорной делимитации континентального шельфа и экономической зоны, достаточно четкой фиксации их внешнего предела, обязательного арбитража в решении спорных вопросов, которые не урегулированы заинтересованными сторонами, учреждения специального международного органа и т. д.

Таким образом, в целом позиция Китая на III Конференции ООН по морскому праву может быть охарактеризована двумя моментами.

Во-первых, ярый антисоветизм, использование любого повода для злобных нападок на Советский Союз и его политику, попытки повести за собой «средние и малые» развивающиеся страны. При этом сама по себе позиция Советского Союза не имеет для китайских представителей ни малейшего значения. Весьма характерен такой пример. При обсуждении проблем создания специальных экономических зон советская делегация предложила, что в том случае, если прибрежное государство не может по каким-то причинам выловить 100% допустимого улова рыбы в своей экономической зоне, оно должно разрешить другим государствам вести промысел неиспользованной части такого улова. Это предложение немедленно было истолковано китайской делегацией как отказ Советского Союза согласиться на создание экономических зон, как его выступление против интересов развивающихся стран, как новое проявление его «гегемонизма» и т. д.

Но вот 10 декабря 1976 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О временных мерах по сохранению живых ресурсов и регулированию рыболовства в морских районах, прилегающих к побережью СССР», установивший 200-мильную рыболовную зону. Этот шаг Советского Союза был расценен китайской пропагандой как «явный разнузданный выпад и бешеная контратака на нынешнюю тенденцию установления странами третьего мира 200-мильных экономических зон». Более того, в этой акции Советского Союза китайские политики усмотрели попытку «саботировать 6-ю сессию III Конференции ООН по морскому праву». И в комментарии Синьхуа, который опубликовала 14 августа 1977 г. «Жэньминь жибао», вопреки фактам, утверждается, что эта мера предпринята Советским Союзом якобы «в одностороннем порядке».

Во-вторых, маскируясь необходимостью создания «нового морского права» (еще на 4-й сессии конференции представитель КНР Лай Яли заявил о необходимости «разработать новую конвенцию о морском праве, коренным образом отличающуюся от старой»), которое отвечало бы нуждам и чаяниям развивающихся стран, гарантировало бы их права и интересы в прилегающих районах Мирового океана, Китай пытается реализовать «на законных основаниях» свои экспансионистские замыслы.

Действительно, к чему в общем сводятся все маневры китайской делегации на III Конференции ООН по морскому праву?

К тому, чтобы узаконить установление государственной юрисдикции прибрежного государства, в конкретном случае — Китая, над максимально обширными пространствами морских вод, независимо от того, какие зоны входят в этот район — территориальные воды, специальная экономическая зона, воды, покрывающие континентальный шельф, выходящий за пределы экономической зоны.

Китай считает принадлежащими себе острова Южно-Китайского моря, а они обладают своими экономическими зонами. Таким образом, экономические зоны, образуемые материковой частью Китая, Тайванем и островами Южно-Китайского моря, по замыслам пекинских политиков, должны практически «перекрывать» почти всю его акваторию, оставляя чисто символические районы «открытого моря».

Пекин считает принадлежащими себе о-ва Сенкаку в Восточно-Китайском море и весь континентальный шельф этого моря. Добиваясь распространения на воды, покрывающие континентальный шельф, статуса, близкого к режиму территориального моря, китайская сторона рассчитывает установить на этой основе свой контроль и над Восточно-Китайским морем.

Нет сомнения в том, что разработанные конференцией положения новой конвенции явятся шагом вперед в правовой регламентации деятельности государств в Мировом океане и регулировании их взаимоотношений в связи с различными родами такой деятельности. Однако сможет ли новая конвенция содействовать решению проблем, существующих сегодня в омывающих Китай морях?

Хорошо известно, как Китай относится к нормам международного права — о них вспоминают лишь тогда, когда они отвечают политическим целям Пекина в данный момент. Но они категорически отвергаются или молча игнорируются, если только они вступают в противоречие с его действиями, направленными на достижение этих целей.

Из этого следует, что если новая конвенция, пусть даже ее подпишет представитель Китайской Народной Республики, будет противоречить экспансионистским планам ее руководства, то едва ли Пекин станет следовать ей в своей практической политике на морских рубежах. По крайней мере, весьма сомнительно, что постановления новой конвенции, касающиеся определения внешних пределов континентального шельфа, путей и методов разграничения экономических зон и континентальных шельфов и разрешения споров, связанных с данными проблемами.

будут приниматься китайским руководством во внимание, поскольку они — как показывает общая тенденция дискуссии на конференции — противоречат политической линии, которой Пекин придерживается в отношении вопросов, связанных с омывающими Китай морями.

Следует вместе с тем заметить, что решение о создании специальных экономических зон, которое уже можно считать одобренным на конференции, создает условия для возникновения новых спорных проблем на морских рубежах Китая — проблем делимитации этих зон. Эти новые проблемы в принципе аналогичны ныне существующей проблеме разграничения континентального шельфа, к разрешению которой китайская сторона еще не приступала.