После ликвидации народно-демократической надстройки и правящего положения КПК рабочий класс лишился возможности оказывать какое-либо влияние на внутреннюю и внешнюю политику страны. С прекращением деятельности собраний народных представителен союз рабочих и крестьян утратил организационную форму его реализации в системе государственной власти КНР. Перерыв продолжался 10 лет.

Однако и созыв сессии ВСНП в начале 1975 г.  не означал возвращения к положению, существовавшему до «культурной революции»: депутаты назначались или отбирались с помощью «демократических консультаций»; не возобновили свою работу собрания народных представителей на местах, там по-прежнему хозяйничали «ревкомы»; по конституции КНР 1975 г. функции ВСНП были сокращены до минимума, а низовых собраний народных представителей и их исполнительных органов не определены вовсе.
Ничего хорошего военно-бюрократический режим не принес крестьянству. По свидетельствам китайской прессы, «культурная революция» нанесла «самый серьезный удар сельскому хозяйству». Лишения крестьян стали еще более тяжелыми, упала их трудовая активность, сельскохозяйственное производство, в целом ряде мест «коммуны» не давали доходов.

По официальным данным, к числу отстающих относились 15—20% всех производственных бригад, в действительности же эта цифра была больше. «. . . Хозяйственное управление в народных коммунах пришло в хаос, беспорядки нашли широкое распространение, а интересы крестьян были нарушены и ущемлены».
Китайское руководство не принимало никаких мер, действительно направленных на механизацию сельского хозяйства. Если время от времени его представители и заводили разговор о пей, то неизменно сводили дело к подготовке к войне. В 1966 г. Мао Цзэдун подчеркивал: «Надо увязать механизацию с подготовкой на случай войны и стихийных бедствий. . . » 1 Через 9 лет в октябре 1975 г. Хуа Гофэн, будучи тогда членом Политбюро ЦК КПК и заместителем премьера Госсовета КНР, повторял, по существу, то же самое: «. . . модернизация сельского хозяйства послужит еще более мощной движущей силой и гарантией модернизации промышленности, обороны, науки и техники, что в огромной мере укрепит материальную базу подготовки на случай войны и на случай стихийных бедствий. . . » 2Маонсты и словом не упоминали о ленинском завете— дать крестьянину такие блага, которые бы воочию, на практике убеждали его в преимуществе общественного труда. Материальные условия жизни крестьян были во много раз хуже, чем у рабочих.

Задним числом пекинские правители вынуждены признавать, что под прикрытием лозунга «расширить факторы коммунизма» сводилось на нет распределение «каждому по труду», уравниловка выдавалась за «коммунистический принцип», под предлогом необходимости «отрезать капиталистический хвост» крестьянам запрещалось заниматься подсобными промыслами, у них отбирали приусадебные участки.