Либеральные конституционалисты Кан Ю-вэй, Лян Ци-чао, Янь Фу и другие считали, что в Китае национального гнета не существует и поэтому нужна лишь «политическая революция» (т. е. конституционные реформы), а отнюдь не национально-освободительная, или «расовая». Полемизируя с революционерами, Лян Ци-чао искусно использовал слабости их теоретической базы. Так, в статье «О пользе и вреде расовой революции и политической революции» Лян Ци-чао заявил, что с удовольствием соглашается с определением нации, данным Ван Цзин-вэем в статье «Национальное гражданство»: нация есть «продолжительно существующая общность людей, основанная на духовном единстве», т. е. чисто этническое понятие. Духовное единство, по Ван Цзин-вэю, базировалось на шести элементах: кровное родство, единый язык и письменность, совместное проживание на определенной территории, единые обычаи, единая религия, единый психологический склад.

В соответствии с этим определением Лян Ци-чао утверждал, что между маньчжурами и ханьцами нет национального различия. «Возьмем для примера язык и письменность,— писал он,— маньчжуры действительно говорили на своем языке и имели свою письменность, но давно уже ими не пользуются. Их язык и письменность стали мертвыми. Лишь один из ста маньчжуров знает свой язык, все говорят на ханьском языке, пользуются ханьской письменностью. Маньчжуры не заставляют покоренные ими народы говорить, писать или читать по-маньчжурски, не запрещают пользоваться собственным национальным языком... Наоборот, маньчжуры приняли ханьский язык, как устный так и письменный, в качестве общего государственного языка».

Другой признак нации — совместное проживание народов на определенной территории,— по мнению Лян Ци-чао, также нехарактерен для маньчжуров. В настоящее время, писал он, 80—90% жителей Маньчжурии составляют ханьцы, маньчжуры же расселились в районе Пекина и в других 18 провинциях Китая. Определенной территории, на которой концентрировалось бы маньчжурское население, нет. Таким образом, маньчжуры утратили свои национальные обычаи, за исключением лишь некоторых, не столь существенных. Они ассимилировались, слились с китайским населением.

С точки зрения религии и культа, утверждал Лян Ци-чао, между ханьцами и маньчжурами также нет различия. Вероисповедание и тех и других — видоизмененный буддизм. И те и другие почитают Конфуция.

Что касается сходства и различия в психологическом складе, Лян Ци-чао воздержался от окончательного вывода, отнеся этот вопрос к компетенции специалистов-этнологов. Он, однако, предполагал, что различие между ханьцами и маньчжурами окажется весьма незначительным, меньшим, чем, например, между китайцами и японцами, не говоря уже о различии между китайцами и европейцами. И с этой стороны не должно быть препятствий для полного слияния двух народов.

Переходя к вопросу о кровном родстве между маньчжурами и ханьцами, Лян Ци-чао, оговорившись, что на этот счет необходимо специальное исследование, все же заявил: «Нельзя утверждать, что маньчжуры не имеют с нами кровного родства». Как пример давнишних связей этих двух народов Лян Ци-чао приводил «оживленные отношения княжеств Ци и Янь с Шань Жуном в эпоху Чуньцю.

Общий вывод Лян Ци-чао таков: «С точки зрения социологического определения нации маньчжуры уже растворились среди ханьцев, те и другие объединились в одну смешанную нацию».

Автор статьи в «Миньбао» видел четыре возможные формы объединения наций: 1. Слияние двух разных наций в единую новую. 2. Растворение малочисленного покоренного населения среди многочисленных завоевателей. 3. Насильственная ассимиляция малочисленными завоевателями многочисленного покоренного населения. 4. Растворение малочисленных завоевателей среди многочисленного покоренного населения. Лян Ци-чао считал, что в Китае объединение пошло именно по четвертому типу, т. е. маньчжуры растворились среди ханьцев, и категорически не согласился с утверждением «Миньбао» о том, что маньчжуры насильственно ассимилировали ханьцев. Лян Ци-чао не отрицал, что в начале цинского правления намеренно консервировались старые маньчжурские обычаи, военная власть, ключевые правительственные посты были в руках маньчжуров. Но за сто с лишним лет, заявлял Лян Ци-чао, старые обычаи забылись, военная власть после подавления тайнинского восстания перешла в руки хунаньцев и аньхуйцев. Единственным признаком национального угнетения ханьцев осталась обязанность носить косу, но и этот обычай легко ликвидировать. Итак, политика ассимиляции ханьцев в начальный период господства цинской династии успеха не имела, ибо общественные явления подчиняются объективной закономерности, которая привела к обратному результату — к полному растворению самих маньчжуров среди ханьцев.

Лян Ци-чао решительно отвергал главный тезис революционных демократов, утверждавших, что национальный гнет выражается прежде всего в политических привилегиях маньчжуров. Он писал, что революционеры смешивают понятия политической власти и личного влияния императора. В конституционных странах эти две силы — не одно и то же. Например, в Японии и Пруссии вся политика подчинена законам, одобренным парламентом, а не воле одного императора, и власть императора ограниченна; даже министров и чиновников он не может назначать без согласия парламента. Судебная же власть, по утверждению Ляп Ци-чао, совершенно независима.

Итак, резюмировал Лян Ци-чао, когда будет опубликована конституция, рядом с властью трона установится Еласть народа. Когда четыре сословия окажутся равными перед законом, тогда в политике, как и во всех областях жизни, превосходство будет достигаться «справедливой свободной конкуренцией». В этих условиях ведущей станет нация, имеющая большие политические способности. Согласиться с революционерами, что конституция в Китае отвечает интересам одних маньчжуров, закрепляя их политические привилегии, на практике означало бы признать политическое превосходство маньчжуров над ханьцами; такой вывод Лян Ци-чао считал унизительным для китайского самолюбия.

Лян Ци-чао утверждал, что в условиях «свободной конкуренции» при конституционном строе   в   Китае политическая борьба возникнет только между гражданами, но не между нациями, ибо маньчжурской нации, как таковой, давно не существует.

Главные проблемы реформатор видел в другом: согласится ли монарх провозгласить конституцию, каким должно быть ее содержание, как можно добиться утверждения «хорошей», совершенной конституции. «Если мы разрешим эти проблемы, вопрос о политических привилегиях маньчжурской или ханьекой нации отпадет сам собой».

Конечно, развивает свою мысль Лян Ци-чао, конституции нелегко добиться, ибо консервативные силы оказывают давление на монарха. Но это происходит во всех странах и не связано с национальными отношениями, с инородным или туземным правлением. Консервативной силой, сопротивляющейся конституции, обычно становится аристократия, не желающая лишиться своих привилегий. Но в Китае, по мнению Лян Ци-чао, положение иное: здесь нет привилегированных сословий. В статье «Необходима ли социальная революция в современном Китае» Лян Ци-чао утверждал: «С эпохи Цинь в Китае ликвидирована аристократия, владевшая крупными земельными фондами».