Как отмечалось выше, Сунь Ят-сен, Чэнь Тянь-хуа, У Юэ,. Цзоу Жун, Чжан Бин-линь и многие другие беспощадно разоблачали империалистические планы раздела Китая. Агрессивную политику иностранных держав некоторые революционные демократы именовали «национальным империализмом», «государственным империализмом». Они стремились выработать тактику борьбы с агрессивной политикой держав. Национализм в понимании революционеров означал неразрывное сочетание борьбы за национальное освобождение с борьбой за; восстановление суверенных прав Китая. Но все без исключения революционеры считали необходимым в первую очередь, вести борьбу против маньчжурского правительства и только во вторую — против иностранных агрессоров.

У Юэ в своей работе «Мое мнение» писал: «Маньчжурское правительство рассматривает территорию Китая как свой трофей. Ему нет дела до бедствий китайского народа... Маньчжурское правительство—главная помеха на пути к укреплению и процветанию Китая. Думать, что можно спасти страну от гибели при поддержке маньчжуров, все равно, что, подливая кипяток, надеяться приостановить кипение или, подбрасывая хворост, надеяться потушить пожар».

«У нашей нации,—продолжал У Юэ,— нет самостоятельных сношений с иностранными государствами. Во внешнем мире Китай представляют маньчжуры. Это само по себе величайший позор. Вдобавок все «достижения» внешней политики маньчжуров заключаются в договорах об уступках территории и в ущемлении прав китайцев. Дискриминация китайских эмигрантов за границей тяжелыми пошлинами ложится на вывоз китайских товаров. Предоставление иностранным державам права строительства железных дорог и разработки горных богатств —- разве все это не «выдающаяся заслуга» маньчжурского министерства иностранных дел?  Маньчжурская «Дама» виновна в иностранной интервенции 1900 г., опустошившей несколько провинций и возложившей на плечи населения Китая тяжелую контрибуцию в сотни миллионов лянов. Эти многочисленные акты национального  позора — естественное следствие маньчжурской политики порабощения ханьского народа».

Ту же мысль о первоочередности антиманьчжурской борьбы проводил Чэнь Тянь-хуа: «Маньчжуры скорее подарят Китай иностранным державам, чем согласятся на возрождение мощи ханьцев... Чтобы Китай не погиб от рук иностранных агрессоров, остается одно—взять власть в свои руки, отняв ее у маньчжуров».

Возражая конституционалистам, опасавшимся, что революция вызовет иностранную интервенцию и раздел Китая между державами, демократы выдвигали следующие соображения.

Либералы боятся, что революционная армия будет противодействовать иностранной политике в Китае и тем самым вызовет иностранную интервенцию. Но революционная армия претендует на разрешение только внутренних вопросов и не собирается противодействовать политике иностранных держав, которые в настоящее время следуют доктрине «открытых дверей и сохранения территориальной целостности». Политика эта вызвана, конечно, не доброжелательным отношением к Китаю, а вынужденной необходимостью сохранить равновесие •сил между державами.

Смута даст повод иностранцам для вмешательства, говорят либералы. Но для захвата чужих земель вообще и для раздела Китая в частности не нужно никаких поводов, вернее, повод при желании всегда найдется. Иностранные державы без всякого повода захватили большую территорию Китая. С другой стороны, восстание ихэтуаней было более чем достаточным «поводом» для раздела Китая иностранными державами, и все же раздела не произошло... Во-первых, из-за противоречий между державами и, во-вторых, потому, что китайская нация слишком велика и ее не так легко проглотить.

Конституционалисты утверждают, что интервенцию держав вызовет и неизбежная после революции отмена неравноправных договоров. Но по международному праву смена правительства не аннулирует действующих соглашений с иностранными государствами. Поэтому революционное правительство Китая обязано будет соблюдать все международные договоры.

В конечном же счете, полагали революционеры, надо будет вести дело к полной отмене неравноправных договоров. Чжан Бин-линь в письме к одному из деятелей индийского национально-освободительного движения заявлял: «Добиться полной независимости — это значит вернуть Вэйхайвэй, Циндао, сделать так, чтобы Шанхай не был общим владением всех стран, чтобы восемнадцать провинций не были сферами влияния какого-либо государства».

Из тактических соображений революционеры заверяли державы, что привилегии их будут сохранены в случае смены власти в Китае.

«Воззвание к иностранным державам», опубликованное Объединенной лигой, декларировало семь принципов:

все договоры, заключенные ранее Китаем с иностранными государствами, остаются в силе;

гарантируется выплата иностранных займов. Они, как. и раньше, будут погашаться по частям таможнями различных провинций;

3)         сохраняются все полученные ранее иностранцами права;

в городах, переходящих под управление военного революционного правительства, охраняются жизнь и имущество иностранцев;

военное правительство не признает только тех договоров цинского правительства с иностранными государствами, или прав, предоставленных иностранцам, или займов, полученных от них, которые будут иметь место после опубликования военным правительством настоящего воззвания;

иностранцы, которые будут помогать цинскому правительству во вред военному правительству, будут рассматриваться как враги;

все товары, предоставленные иностранными государствами цинскому правительству, которые могут рассматриваться как военные материалы, будут конфискованы.

Либеральные конституционалисты считали, что иностранные державы, боясь усиления Китая, будут защищать свою послушную марионетку — маньчжурское правительство. Но, возражали революционеры, опытные дипломаты не подчиняют политику временным выгодам и интересам. В современном мире, где державы стоят друг против друга, ни одна не позволит другой занять преимущественное или монопольное положение. Превращение маньчжурского правительства в марионетку какой-нибудь одной державы вызвало бы войну между империалистами. «Если китайский народ свергнет марионеточное правительство и поведет разумную внешнюю политику, то для сохранения безопасности Китая не потребуется заступничества какой-нибудь великой державы и новому правительству не надо будет становиться чьей-либо марионеткой. В таком случае одновременно будут разрешены проблема Восток — Запад и проблема равновесия сил между державами. Вот почему независимость Китая непосредственно служит делу мира во всем мире».

Некоторые революционеры считали даже, что иностранные державы охотнее поддержат новый режим, чем они поддерживали маньчжурское правительство. «Политика маньчжурского правительства уже давно утратила доверие у иностранцев,—писал Чжу Чжи-синь.—Хотя они еще высказывают надежды на осуществление реформ, на деле они давно убедились в его недееспособности». Если совершится революция, появится правительство, которое провозгласит конституцию, «если осуществится преобразование не на словах, а на деле, то нетрудно будет завоевать доверие иностранцев».