Сунь Ят-сен считал, что Синьхайская революция есть соединение национальной революции с политической. Но «цель той и другой революции одна: осуществление принципов 230 свободы, равенства и братства». Соединение двух революционных потоков в Китае явилось следствием соединения двух видов угнетения: национального и политического, иноземного, маньчжурского господства и монархического абсолютизма. «Среди пяти больших национальностей Китая: ханьцев, маньчжуров, монголов, хуэйцев и тибетцев — одни только маньчжуры имели монопольное право на привилегии,— говорил Сунь Ят-сен.— Они обладали неограниченной властью и угнетали остальные четыре национальности. Маньчжуры были на положении хозяев, а остальные — на положении рабов. Национальное неравенство, таким образом, достигло предела, а из национального неравенства, естественно, возникло и политическое. Потому и необходима была революция».

Завоевание равенства между людьми, по мнению Сунь Ят-сена, было главной целью национальной и политической революции в Китае.

В отличие от некоторых других китайских революционеров Сунь Ят-сен не был сторонником расовой мести, он не выступал за дискриминацию всего маньчжурского населения после свержения цинской династии, за превращение маньчжуров в униженных пленников. В противовес взглядам великоханьских шовинистов Сунь Ят-сен заявлял, что Китай принадлежит не только ханьцам и что предоставление привилегий и всей полноты власти одним лишь ханьцам сохранило бы национальное и политическое неравенство и в конечном итоге повлекло бы за собой новые революции.

Сунь Ят-сен стоял за полное равенство всех пяти основных наций Китая, включая маньчжуров. В речи, произнесенной в Пекине 8 сентября 1912 г., он подчеркивал: «В настоящее время жизненные условия маньчжурского населения исключительно тяжелые. Необходимо принять такие меры, чтобы они могли самостоятельно существовать и стать достойными гражданами великого государства».

Империя Цин была свергнута революцией, военная и политическая машина маньчжуров рухнула, их вооруженное сопротивление было сломлено. Массовых репрессий против маньчжурского населения революционная армия и правительство не допустили. Что касается карательных мер против маньчжурской императорской семьи, феодальной аристократии, высшего чиновничества и отъявленных контрреволюционеров, то Сунь Ят-сена и других революционеров можно скорее обвинить в чрезмерной мягкости по отношению к  врагам,   чем   в   жестокости.   Государственные   законы республики гарантировали политические и гражданские права маньчжурского населения. В воззвании ко всем дружественным государствам 8 января 1912 г. Сунь Ят-сен писал: «Все маньчжуры, мирно проживающие и занимающиеся своими делами на территории, на которую распространяется действие законов республики, могут рассчитывать на гуманное обращение с ними республики и на защиту с ее стороны».

Сунь Ят-сен говорил об огромных людских ресурсах Китая, о его обширной территории, плодородных землях и благоприятном климате, о том, что по своим способностям китайский народ нисколько не уступает народам белой расы, причина же слабости и отсталости Китая исключительно в абсолютистском правлении. Теперь, «когда государственный строй стал республиканским, народ будет жить в благоприятных условиях и будет быстро культурно развиваться. Не пройдет и 20 лет — и наша страна, несомненно, превратится в могущественное, процветающее государство». Для этого, однако, требуется, чтобы «наши пять великих наций дружили, любили друг друга, как братья, совместно трудились в области государственного строительства, во имя мира и великого единения... Это в интересах не только одной нации, одного государства, по и в интересах всего мира, всего человечества». Экспансионизм и национальный гнет неразрывно связаны с монархическим абсолютизмом. «Во время расцвета бывшей цинской династии, — писал Сунь Ят-сен, — были аннексированы Монголия, Тибет, Цинхай и Синьцзян-Хуэйская область. Присоединение этой огромной территории к государству Восточной Азии было в интересах одного   только императора и ни в малейшей степени не в интересах народа». Территориальная экспансия цинской монархии лишь усилила гнет маньчжуров над китайским народом.

«Теперь, когда в нашей стране установлена республика, наши сограждане из Монголии, Тибета, Цинхая и Синьцзян-Хуэйской области, которые раньше были угнетенными народами, стали хозяевами республики. Они теперь имеют право участвовать в управлении государством. Республика только что установлена, политические институты еще не созданы, наши сограждане в будущем при разработке законодательства должны поддерживать законы, которые соответствуют интересам народов, отвергая все, что не в их интересах. Следует добиться, чтобы Монголия и Тибет не рассматривались больше как колонии, как это было в цинской империи».

Сунь Ят-сен разоблачал попытки империалистических держав провоцировать национальную вражду, сеять среди монголов и тибетцев недоверие к республиканскому правительству. Он призывал своих соотечественников терпеливо разьяснять истинную политику республики во имя общего   блага всех наций Китая.

Будучи временным президентом, Сунь Ят-сен подписал декрет (4 апреля 1912 г.) об основании Общества великого единения всех национальностей Китайской республики. Задачей общества было содействие культурному и экономическому развитию национальных окраин. Осуществлялись главным образом просветительские мероприятия, издавалась передовая литература, обследовались возможности промышленного развития в национальных районах. Обществу была обещана государственная субсидия.

Сунь Ят-сен, как и другие революционеры, во всех своих дореволюционных выступлениях, статьях и воззваниях употреблял резкие и гневные выражения, обличая злодеяния монархистов. Когда же революция одержала победу, были опубликованы два, казалось бы, неожиданных декрета. Первый— о сохранении привилегий императора с оставлением за ним почетного звания и личной собственности, дворцов, храмов и войск охраны, с выплатой пенсии в размере 4 миллионов юаней в год. Второй декрет — о льготах для императорских родственников: о сохранении всех их титулов, гарантии личной неприкосновенности и собственности, об освобождении их от воинской обязанности.

Сунь Ят-сен даже не предлагал конфисковать земли, принадлежавшие маньчжурскому двору, императорским родственникам, феодальной знати и помещикам (хотя эти земли в свое время были захвачены маньчжурами у ханьского народа и даже формально подлежали возвращению прежним хозяевам). Между тем таким образом была бы осуществлена значительная часть аграрной программы революционной партии и был бы нанесен сокрушительный экономический удар маньчжурским феодалам.

После свержения маньчжурской династии Сунь Ят-сен, разъясняя принцип национализма, подчеркивал: «В программе нашего союза принцип национализма — это защита независимости нашего народа от посягательства иностранцев». Если учесть, что задача свержения маньчжурского ига была уже выполнена, то под «иностранцами» Сунь Ят-сен на этот раз имел в виду исключительно империалистические державы.

Сунь Ят-сен, безусловно, ощущал неразрывную связь между борьбой против маньчжурского господства и борьбой против иностранных агрессоров. Вопрос стоял о том, что считать первоочередным. В речи перед китайскими студентами в Токио в феврале 1913 г. Сунь Ят-сен подчеркивал значение свержения маньчжурской монархии для спасения страны от угрозы империалистического раздела. Он говорил: «Угроза раздела страны вначале расценивалась только как запугивание, потом стало ясно, что это реальная опасность. Маньчжурское правительство придерживалось принципа «Лучше подарить страну друзьям (т. е. иностранцам), нежели уступить власть домашним рабам». Во внешней политике маньчжурское правительство неизменно льстило и раболепно подчинялось иностранным силам. Внутренняя же политика его отличалась беспощадным, жестоким угнетением и подавлением ханьского и других народов. Наша страна очутилась на грани неминуемой катастрофы. Вот почему патриотические бойцы, не жалея своей жизни, безотлагательно совершили революцию, чтобы вернуть народу свободу и счастье».