До недавнего времени ученые считали, что «небесные лошади»— это плод фантазии Чжан Цяня. Однако советские археологи обнаружили на скалах близ города Ош Киргизской ССР древние изображения породистых скаковых лошадей. Выяснилось, что это были лошади местной ферганской породы. Их-то и назвал «небесными» путешественник Чжан Цянь. Ученые думали также, что, говоря о 70 даваньских городах (или вернее поселениях), Чжан Цянь сильно преувеличивал. Раскопки последних лет показали, что древняя Фергана действительно была густонаселенной страной со множеством  городов и селений.

 

Такой же точностью отличаются и другие описания Чжан Цяня. Об озере Иссык-Куль он рассказал настолько правильно, что в XIX в. эти данные использовал в своем труде известный русский путешественник и востоковед В. В. Бартольд.

Великий землепроходец Чжап Цянь составил свой отчет не для того, чтобы прославиться при дворе или в кругу ученых. Вся его жизнь, вся деятельность были подчинены одной задаче: открыть своему народу путь в дальние страны.

После возвращения из плена ему довелось участвовать в походе китайской армии против гуннов. Поход закончился победой Китая, гунны были отброшены от пути в Среднюю Азию. Эта победа позволила Чжан Цяню предпринять второе путешествие на запад. Теперь (это было между 118 и 115 гг. до н. э.) до самого озера Лобнор на запад тянулась цепь китайских военных постов. Чжан Цянь обосновался у берегов озера Иссык-Куль, где уже побывал однажды. Отсюда он направлял посольства во многие области Средней Азии. При его участии был открыт сквозной торговый путь через перевалы Тянь-Шаня в Семиречье.

Вскоре китайский император предпринял несколько походов в Среднюю Азию. Местное население упорно сопротивлялось завоевателям. Эти войны истощили Китай, раздвинуть его границы по ту сторону Тянь-Шаня императорам в конечном счете не удалось.

Но путешествие Чжан Цяня имело последствия куда более важные, чем военные удачи и неудачи китайских феодалов. Чжан Цянь умер около 110 г. н. э. Усилиями других народов Великий шелковый путь из Средней Азии был продолжен до Средиземного и Черного морей.

Быстрота, с которой раздвинулись географические горизонты после путешествия Чжан Цяня, удивительна. Этот скачок напоминает тот, который произошел после путешествий Колумба и Васко да Гама. В 138 г. до и. э., когда Чжан Цянь отправился в свое первое путешествие, китайцы почти ничего не знали о странах, расположенных к западу от реки Хуанхэ. Во время второго путешествия Чжан Цяня китайские послы побывали уже за много тысяч километров от Хуанхэ — в Парфии. А Парфия была соседом Римской империи. Вместе с этим посольством ко двору китайских императоров прибыли первые выходцы из восточных областей Римской державы.

Не все из того, о чем мечтал Чжан Цянь, могло быть осуществлено при его жизни или в ближайшие годы после его смерти. Прочные связи между Китаем и Индией установились только в I в. н. э. Но путь в Индию через Южный Китай был проложен именно по тому направлению, которое указал Чжан Цянь: через Юннань и Бирму, к Ассаму и далее в Бенгалию и долину Ганга.

Позднее был освоен и другой путь в Индию — с севера, через оазисы Тарима и горный хребет Гиндукуш. В V в.н. э. этим путем прошел китайский путешественник Фа Сянь. А назад в Китай он вернулся морем. Фа Сянь оставил интересное описание своего путешествия, важное и для исторической, и для географической науки. Не менее ценное описание поездки в Индию оставил путешественник VIII в. н. э. Цзя Дань. Но ни Фа Сянь, ни Цзя Дань не открыли ничего нового. К их времени жители стран Восточной Азии привыкли бывать в гостях друг у друга, пользуясь и сухопутными, и морскими путями. Это было заслугой, прежде всего, двух великих народов — китайского и индийского.

Мы уже говорили, что Великий шелковый путь и другие пути, проложенные между странами Азии, имели не только торговое, но и культурное значение. Это убедительно доказал еще сам Чжан Цянь. Великий землепроходец доставил на родину из Средней Азии семена винограда и кормовой травы — люцерны. Обмену товарами сопутствовал обмен открытиями, изобретениями, произведениями литературы и искусства.

На протяжении многих веков путь, проложенный Чжан Цянем, был, однако, не только путем мирных караванов, но и путем завоевателей. В наши дни он стал подлинной дорогой мира и дружбы народов. По этому направлению проложена железная дорога Ланьчжоу — Алма-Ата. Она еще крепче связала две великие социалистические державы — Советский Союз и Китайскую Народную Республику. Всюду, где ступала нога Чжан Цяня, с войнами покончено   навсегда.

О торжестве мира мечтал под звездным небом пустынь Центральной Азии выдающийся китайский географ и путешественник XIII в. Чан Чунь. Чан Чунь был современником опустошительных войн, которые вел жестокий монгольский правитель Чингис-хан. Свое путешествие из Северного Китая в Среднюю Азию он совершил в 1221— 1223 гг. по вызову завоевателя. Последний находился тогда в Балхо и решил воспользоваться познаниями выдающегося китайского ученого и поэта, знатока астрономии, истории, географии.

Чан Чунь не мог не выполнить требования грозного владыки. Но зверства и разрушения, которые произвели орды Чингис-хана, вызвали в нем глубокое негодование. «Некогда здесь рощи доходили до небес, а теперь селения виднеются кое-где: без числа погибло живых тварей от острия меча; сколько прекрасных жилищ обратилось в серый пепел!» — писал Чан Чунь. Войны представлялись ему бессмысленными и бесчеловечными, все его помыслы были направлены к миру. «Десять лет, на 10 тысяч ли, движутся военные орудия; но рано или поздно войска возвратятся, и водворится мир».

До нас дошли наблюдения Чан Чуня, которые записал один из его учеников. Многое роднит их со знаменитым отчетом Чжан Цяня. Чан Чунь пишет простым и ясным языком. Наблюдения его восхищают своей сжатостью и обстоятельностью.

Проезжая по той или иной области, Чан Чунь не забывает отметить характер местности и растительности, количество осадков и колебания температуры. Говоря о реках, он указывает их направление, глубину, качества воды, характер берегов. Не ускользают от его внимания и занятия жителей, техника земледелия, способы орошения и хранения урожая. Всюду, где бывал Чан Чунь, он узнавал, что ввозится и вывозится из страны, какие существуют в ней города, каковы расстояния между главными населенными пунктами.

Мы уже рассказывали о путешествии посла римского папы Плано Карпини. Карпини совершил путешествие в ставку монгольского хана с запада на восток всего через 20 лет после того, как Чан Чунь совершил это путешествие с востока на запад. Для современной ему Западной Европы Карпини был ученым человеком. Но его записки полны всяких сказок и небылиц, которых и в помине нет в труде Чан Чуня. Так получилось, конечно, не потому, что Карпини был легковерен. Напротив, этот дипломат был достаточно хитер и проницателен. Все дело в том, что в XIII в. европейская наука намного отставала от китайской. Карпини слыл ученым в Риме, но его назвали бы невеждой в Пекине. И это, разумеется, но вина самого Карпини. В то время, например, никто в Западной Европе не занимался изучением солнечных затмений. Это явление природы вызывало там суеверный ужас, воспринималось как знак «божьего гнева». А Чан Чунь и его ученики собирали в пути сведения о том, как проходило затмение в различных местах. В своих записках он дает этому явлению вполне научное объяснение.

Из тех же записей видно, какие большие перемены внесло общение между народами в жизнь и облик посещенных им стран. Во времена Чжан Цяня Китай был единственной страной, где умели получать шелк. А Чан Чунь сообщает о Средней Азии: «Жители занимаются земледелием и шелководством».

Как и отчет Чжан Цяня, книга Чан Чуня «Описание путешествия на Запад» принесла большую пользу не только современникам этих путешественников. Эта книга уже в прошлом веке была переведена на русский язык знаменитым китаеведом Кафаровым. Ею пользовались такие видные русские путешественники и исследователи Средней Азии, как Бартольд, Лерх, Минаев.

Труд Чан Чуня, написанный в XIII в., помогает ответить и на такие вопросы, которые возникают при изучении географии XX в. Столица Казахской ССР — город Алма-Ата — получила такое название только в годы советской власти. Откуда же идет название «Алма-Ата», то есть «Отец яблок»? Оказывается, оно вовсе не новое, а очень древнее. Описывая предгорные районы Средней Азии, Чан Чунь писал: «Мы прибыли в город Алима. Мы остановились в западном плодовом саду. Туземцы называют плод по-своему, алима, а так как здесь много плодов, то они и назвали город именем плода».