Юмор
500 Подъем. Каждый Мастер открывает глаза, понимает, что встал слишком рано и снова ложиться спать. Во сне он общается с великими сенсеями, познает Путь и вообще. Так, Мастеру каратэ снятся быки и Ояма Масутацу; Мастеру айкидо - О-Сенсей и мастер Йода; Мастерам рукопашного боя и самбо толком ничего не снится; Мастеру дзюдо снятся приемы из дзю-дзюцу и укоризненный взгляд Дзигоро Кано; Мастеру Тайцзыцюань снится какой-то китаец, может быть даже мастер; Мастеру ниндзюцу ничего не сниться, ибо он всегда на задании.
800 Тяжкое пробуждение. Во сне были хотя бы Путь и сенсеи, а тут бриться с утра надо. После бритья и помывки Мастер молится самому себе и идет кушать, но прежде: Мастер каратэ быстро моется и кушает салат из раскоряченных деревьев и разбитых камней; Мастер айкидо долго моется, долго кушает и долго рассуждает об эффективности техник; Мастер дзюдо тоже моется и кушает, ибо это разрешено правилами соревнований по дзюдо; Мастер Тайцзыцюань кушает китайскую лапшу быстрого приготовления; Мастер ниндзюцу не умывается, ибо это - демаскировка, и кушает только дождевых червей, выкопанных ночью.
В одной китайской деревне жил... молодой китаец, мечтавший стать мастером ушу. Он прилежно изучал ушу. И как-то раз мастер из соседней деревни побил его в поединке. Первый китаец так обиделся, что начал еще прилежнее изучать ушу. Ведь когда-нибудь он станет сильнее, искуснее и отомстит!
Часы складывались в дни, дни - в месяцы, месяцы - в года. Через определенное время, почувствовав в себе силы, парень пошел в соседнюю деревню мстить. Обидчика не оказалось на месте - он куда-то уже уехал из деревни. Наш китаец продал свое небогатое хозяйство, и отправился на поиски. Небо стало для него крышей, деревья - домом.
Он останавливался в деревнях, помогал крестьянам; его кормили, одевали. А потом он шел дальше. И продолжал упорно тренироваться...
У одного высокого китайского чиновника был единственный сын. Рос он неглупым мальчуганом, но был неусидчивым, и чему бы его ни пробовали обучить, он ни в чем же не проявлял усердия, и познания его были только поверхностны. Он умел рисовать и играть на флейте, но безыскусно; изучал законы, но даже писцы знали больше него.
Отец, обеспокоенный таковым положением, отдал его в ученики известному мастеру боевых искусств, чтоб сделать дух отпрыска твердым, как и полагается истинному мужу. Но юноше скоро надоело повторять одинаковые движения одних и тех же ударов. Он обратился к мастеру со словами:
— Учитель! Сколько можно повторять одно и то же движение? Не пора ли мне учить настоящее боевое искусство, коим так славится ваша школа?
Мастер ничего не ответил, но дозволил повторять движения за старшими учениками, и скоро парень знал множество приемов.