Государства в Северном Китае
Территория Северного Китая ко времени тобийского завоевания и образования Северовэйского государства являла картину упадка. Многие поля запустели и поросли сорняками, тутовые деревья засохли, ирригационная сеть разрушилась, деревни обезлюдели. Города превратились в развалины, их жители были истреблены, уведены в плен или бежали на юг. Ремесло сохранилось лишь кое-где в деревне. Торговать стало почти невозможно, а обмен осуществлялся натуральным способом. Функции денег зачастую выполняли шелковые ткани и лошади.
С прекращением нашествий и войн началось восстановление сельского хозяйства. Народ возвращался к своим «очагам и колодцам», при этом «сильные дома» пытались захватить как можно больше земли и подчинить себе бедных землепашцев. Борьба за землю, за работников нашла отражение в многочисленных жалобах и докладах, поданных властям. На одно и то же поле претендовали разные люди, объявлявшие себя его бывшими хозяевами. Обложение и сбор налогов были крайне затруднены, поэтому казна пустовала.

Все это заставило вэйский двор прибегнуть к мерам, которые закрепили бы власть государственной организации в распоряжении землей. В 485 г. императорским указом устанавливался новый порядок распределения земель (цзюньтяньчжи). В русской и советской историографии он известен как надельная система. Естественно, что никакого равенства во владении землей этот закон не предусматривал, но он все же должен был способствовать некоторому ограничению роста крупных землевладений.
В борьбе двух путей феодализации этот закон в какой-то мере символизировал победу принципа государственной собственности на землю над стремлением закрепить владения крупных феодальных родов. Закон фиксировал право крестьян на держание надела государственной земли, свободной от власти отдельных феодалов. Указ устанавливал размеры наделов и обязанности их держателей.

Мужчины и женщины от 15 до 70 лет имели право на владение пахотной землей: мужчины — в большем размере, женщины — в меньшем. Свое поле они обязаны были обрабатывать наилучшим образом. По достижении глубокой старости, при потере трудоспособности или со смертью податного земля передавалась другому держателю. Купля-продажа и любой вид временной передачи пахотного участка воспрещались. Вторую часть надела составляла садово-огородная земля, которая предназначалась для выращивания тутовых деревьев, конопли, а также посадки овощей. Эта земля, по существу, считалась вечной, наследственной собственностью семьи. Садово-огородную землю можно было в некоторых случаях продать или купить. Наследственной числилась и земля, занятая двором-усадьбой.
Держание надела влекло за собой обязательство ежегодно выплачивать казне налоги, состоявшие из зерна, шелковой или конопляной ткани и ваты. Кроме того, податной отрабатывал определенное число дней в году на казенных работах. Основой налогообложения считалась не площадь земли, а чета податных.
В деревне вводилась детализированная система управления. Пять дворов составляли низшую общинную организацию линь, пять линь — среднюю общинную организацию ли, пять ли, куда входило 125 дворов, составляли наибольшую деревенскую организацию. Все эти объединения управлялись сельскими старостами. В качестве вознаграждения часть податных в семьях старост освобождались от повинностей и налогов.
Вся эта организация отражала стремление господствующего класса подчинить государственной власти всех земледельцев, разрушить патронимические связи и большие родственные и соседские коллективы в деревне. Двор (ху) как податная единица не мог служить основой учета, потому что дворы включали обычно несколько родственных семей. Власти добивались учета и обложения каждой четы и разрушения замкнутых общин-дворов. Земледельцы сопротивлялись попыткам учесть все трудовое население и обложить податями каждую семью. Все это вызывало непрекращающуюся борьбу в деревне и народные восстания.
В указе оговаривалось существование особых имущественных наделов, которые могли начисляться в виде дополнительных пахотных полей владельцам рабов и рабочего скота, а также многосемейным. На неженатых членов семьи добавочно начислялась V4, на раба — У8, а на вола — Vio часть обычного надела.
Такой порядок вещей отвечал интересам феодализирующейся знати и мог обеспечить ей довольно крупные землевладения. Чиновникам, состоявшим на государственной службе, полагались наделы земли в качестве натурального жалованья. Не занимаясь хозяйством, они получали доход с этих наделов. За членами царского рода, тобийской знатью, «сильными домами» и буддийскими монастырями было закреплено много земель. На них работали посаженные на землю буцюй, рабы и полурабы, исполнявшие обязанности слуг и домашней стражи, а также пришлые — кэху и другие категории зависимого крестьянства.

Укреплению верховной собственности на землю способствовало усиление раннефеодальной централизованной империи на севере страны. Система управления в ней складывалась по древнекитайскому образцу.
Хотя бывшая кочевая знать продолжала держаться у власти, процесс китаизации шел сравнительно быстро. Вэйские государи широко использовали знания и опыт китайцев и старались перенять их культуру. Большую роль в государственном аппарате играли китайские чиновники. Государственным языком стал китайский язык, а тобийский был запрещен. Тобийская аристократия принимала фамилии по китайскому образцу, носила местную одежду и подчинялась правилам китайского этикета. Тобийцы отказались от шаманизма. Для укрепления власти им понадобились не только китайская система управления, но и развитое религиозное учение. Это идеологическое оружие они нашли в буддизме.

Первоначально тобийские правители вступили в резкое столкновение с буддийскими монахами, которые, проникнув в северо-западные районы, захватили много земли и подчинили себе хлебопашцев в провинциях Шэньси и Хэнань. Тоба Тао совершил поход к Чанъаню и разгромил буддийские монастыри, присвоив их сокровища и запасы оружия. Через год он пал под ударом кинжала в собственном дворце. Его преемник прекратил преследования монахов и сделал им серьезные уступки. Монастырям разрешалось взимать подати с крестьян — держателей государственных наделов, если они исповедовали буддийскую религию. Монастырям передавали в качестве рабов преступников, приговоренных властями к смертной казни. Под управление монахов отдавались общественные зернохранилища в деревнях. Союз государственной и церковной организации был заключен. Вэйские государи жертвовали большие средства церкви и давали золото на изготовление статуй будд. К VI в. в государстве Северных Вэй насчитывалось до 50 тыс. монастырей и до 2 млн. монахов.
   
Культура раннего средневековья отражает значительное влияние буддизма. Сохранились многочисленные скульптурные изображения будд громадных и самых малых размеров. Пещеры монастырей близ Лояна, в Дуньхуане, Бинлинсы и во многих других местах сохранили произведения высокоразвитого изобразительного искусства: превосходную настенную живопись и скульптуры.
Политика осуществления надельной системы способствовала подъему сельского хозяйства, расширению посевов, увеличению количества собираемого зерна. Отстраивались некоторые города, ставшие культурными центрами, оживились торговые связи. Тобийцы постепенно утрачивали власть. Двор терял контроль над сильными феодальными домами. Северовэйская держава распалась на Западное и Восточное государства. В середине VI в. к власти окончательно пришли китайцы. Оба государства, расположенные в северной части страны, были достаточно сильными, а у их рубежей возникла грозная опасность со стороны мощного Тюркского каганата.