Национализм

Это совпадало со взглядами Кан Ю-вэя, который писал: «В нашей стране давно уже ликвидирован феодализм, уже более тысячи лет существуют свобода и равенство, у нас нет того, что было во Франции, где десять тысяч аристократов угнетали простой народ. Поэтому в Китае призывы к революции против угнетателей равносильны притворным стонам человека, который не болен». О революционерах Кан Ю-вэй отзывался с высокомерием: «Тщеславные элементы любят повторять чужие слова, бесчестные бродяги готовы воспользоваться любым случаем, лишь бы извлечь для себя выгоду. Все они не имеют понятия о пользе общества и не заботятся о опасении народа».

 

Лян Ци-чао убеждал, что в Китае нет маньчжурской аристократии, которая могла бы помешать введению конституции. Аристократию, по мнению Лян Ци-чао, составляют два элемента: крупные наследственные землевладельцы и лица, имеющие решающее или значительное влияние на монарха. Среди маньчжуров таких людей нет, сановники пекинского правительства на деле марионетки, фактическая власть на местах в руках ханьцев. «В Китае есть монархический абсолютизм, но нет аристократического абсолютизма»,— утверждал Лян Ци-чао. Это значит, что достаточно полновластный монарх может ввести конституцию и не окажется силы, которая этому воспрепятствует. Противников конституционного режима больше среди ханьцев, чем среди маньчжуров. Отсюда вывод: сторонники или противники конституции руководствуются личными, а не национальными соображениями.

Чтобы добиться конституции, гарантирующей права и интересы граждан, Лян Ци-чао предлагал развернуть петиционную кампанию, наподобие кампаний, проводившихся некогда в Англии. «Это — единственно правильное средство, единственно верное оружие для достижения политической революции».

В отличие от тех «сторонников» конституции, которые мечтали о даровании ее сверху, Лян Ци-чао считал актуальной задачей просвещение народа и активную борьбу за введение конституции. «Если большинство народа поймет необходимость конституции и будет стремиться к этому, нетрудно будет сообща потребовать конституции... Значит, вопрос о конституции решаем мы, народ. И если так понимать задачу, но мы в конечном счете достигнем цели». Примером капитуляции правительства перед требованиями народа служил для Лян Ци-чао успех борьбы гуандунеких шэньши и губернатора за строительство железных дорог. Эта борьба, по утверждению Лян Ци-чао, никакой связи с вопросом национальных отношений не имела.

Итак, «политическая революция достигается требованиями, а не восстанием, — заключал Лян Ци-чао, — однако можно допустить и «методы нигилистов» как средство угрозы правительству, как предупреждение ему».

Лян Ци-чао обвинял сторонников национальной революции в преступной пассивности: они «не желают подавать прошения маньчжурскому правительству», а ждут, когда можно будет осуществить права народа силой и силой изгнать маньчжуров». По мнению автора, это значит откладывать предоставление народных прав до того момента, когда удастся изгнать маньчжуров. А пока что из-за «вашей пассивности власти будут уступать свои права иностранцам».

Лян Ци-чао обращался к сторонникам национальной революции с упреком: «Ратуя за осуществление вашей политики, которая вообще неосуществима, вы лишь пассивно наблюдаете, как гибнет Китай». Он заверял своих читателей, что не питает особых симпатий к маньчжурам, что у него «закипает кровь и льются горячие слезы», когда он читает рассказ «О десяти днях в Яньчжоу», «Краткое описание резни в Цзядине» и другую литературу о злодеяниях маньчжуров в период завоевания ими Китая, что он «не камень и не дерево» и никогда не отказался бы от национального мщения, если бы только оно могло спасти родину. «Но, увы! Национальное мщение вызовет насильственную революцию, которая породит несовершенную республику, а последняя приведет страну к гибели. Взвешивая все это, я вынужден пересилить боль, но не стану преступником и виновником гибели родины».

Подчеркивая ошибочность взглядов либеральных конституционалистов, готовых, в сущности, увековечить маньчжурское феодальное господство в Китае, нельзя, однако, не признать, что они тонко чувствовали агрессивную природу империализма. Кан Ю-вэй и Лян Ци-чао, побывавшие в разных странах Европы, в Америке и в Японии, знакомые с западной экономической и политической литературой, понимали, что иностранный капитал не допустит самостоятельного развития Китая, укрепления его экономической и политической мощи, революционного преобразования страны. Лян Ци-чао высмеивал наивные представления о возможной поддержке китайской революции иностранными державами (иллюзия, которую разделяло немало революционеров). Оп говорил, что революционеры просто закрывают глаза на неизбежное крушение их надежд. Сколько бы ни заверяли некоторые революционеры, писал Лян Ци-чао, что они будут совершать только «упорядоченную революцию» в рамках законности, при «соблюдении международных прав» и т. д., державы все равно найдут предлог для интервенции против китайской революции. В этом отношении Лян Ци-чао и другие конституционалисты были до известной степени правы. Но они делали отсюда совершенно ложный вывод о невозможности освободительной революции в условиях господства империалистов и о необходимости отказа от революционной борьбы вообще.

Лян Ци-чао видел взаимосвязь, существовавшую между борьбой против маньчжурского владычества и борьбой против иностранных держав. Он отмечал, что термин «национализм», выдвигаемый революционерами, содержит два понятия: борьба с маньчжурами в узком смысле и борьба с иностранным господством в широком смысле.

Борьба против маньчжуров логически должна перейти в борьбу против всякого иностранного угнетения. Сколько бы революционеры ни уверяли, что ограничатся борьбой с маньчжурским гнетом и не затронут интересы держав, на деле это невыполнимо. По утверждению Лян Ци-чао, «политическая резолюция» (т. е. реформы, предлагаемые либералами) есть «подлинная упорядоченная революция»; «национальная» же революция, предлагаемая революционными демократами, есть синоним «мятежа», «бунта», «восстания», исключающих какой бы то ни было «порядок». Допустим, продолжал он, революционеры действительно намерены ограничить задачи революции, осуществлять ее в рамках порядка, на деле они окажутся не в состоянии контролировать ход событий. История показывает, что достаточно поднять восстание, как к нему присоединятся чуждые элементы и восстание выйдет за первоначально намеченные рамки, зачинатели потеряют контроль над стихийной вспышкой страстей. Об этом свидетельствуют и французская революция, и бунты в Японии в связи с заключением мира с Россией, не говоря уже о многих примерах из истории Китая. В Китае традиция массовых стихийных бунтов особенно прочна. Чтобы освободиться от нее и «осуществить реформы,—утверждал Лян Ци-чао,—необходимо преобразовать, очистить народную психологию. Но этого невозможно достичь словесным подстрекательством и литературной агитацией. Требуется воспитать в народе чувство порядка, немыслимое без широкого распространения просвещения и укрепления просветительских учреждений. Все это осуществимо только после политической революции».

Сторонники революционного восстания полагали, что после периода разрушения наступит мирный созидательный период. Лян Ци-чао, напротив, утверждал, что при республиканском строе каждые 3—4 года будут вспыхивать еще более разрушительные революции, например при перевыборах президента или других должностных лиц. Особенно опасен, по мнению Лян Ци-чао, момент, когда монархическое правительство свергнуто, а республиканское еще не укреплено, когда происходят распри в центре и смуты на местах. Тогда гонимый нуждой народ поднимет стихийное восстание, которое правительство не в состоянии будет подавить, «порядок в стране будет безвозвратно разрушен и начнется иностранная интервенция». В результате интервенции, если даже удастся избежать раздела Китая, из-за противоречий между державами к власти придет еще худiая, чем теперь, марионеточная монархия, полностью контролируемая иностранцами.

В современных условиях, продолжал он, различные районы Китая находятся под непосредственным контролем того или иного иностранного государства, каждое из них неизбежно усилит военную мощь своих марионеток во время беспорядков на данной территории. Сможет ли революционная армия, которая не в состоянии оказать сопротивление агрессии одного иностранного государства, выдержать натиск объединенных вооруженных сил держав? Новое республиканское правительство, потерпев полное поражение, будет свергнуто, страна окончательно утратит свой суверенитет, и, таким образом, «революционная армия станет виновницей гибели страны».

Много внимания уделил Лян Ци-чао анализу расстановки сил иностранных держав в Китае и противоречий между ними. Замена доктрины «раздела» Китая доктриной «открытых дверей» и «сохранения целостности», отразившая известное равновесие сил между державами, не изменила агрессивной сущности всех этих лозунгов. Например, три пункта в новом англо-японском соглашении, а именно: сохранение территориальной целостности Китая, политика «открытых дверей», создание равных возможностей — целиком направлены против китайского народа, наносят ущерб его интересам. Критикуя революционеров, рассматривавших это соглашение как симптом перемен в политике держав, Лян Ци-чао подметил, что третий пункт дает новые выгоды империалистам, так как говорит о равных возможностях эксплуатации Китая, т. с. подразумевает допустимость любых средств и методов для достижения этой цели.