Перспективы урегулирования: международное право, декларации и практика Пекина

Все это позволяет определенно утверждать, что, провозгласив на словах необходимость «разрешения подобных вопросов через дипломатические каналы путем переговоров», китайская сторона упорно настаивает на своих притязаниях, не желая обсуждать их с кем бы то ни было.

Что касается второго из провозглашенных китайской стороной принципов — сохранения до разрешения спора существующего положения и избежания конфликтов, то яркую картину грубого нарушения его самим Китаем дают парасельские события января 1974 года.

До сего времени китайская сторона не использовала ни одного доступного ей канала, для того чтобы совместно с заинтересованными сторонами обсудить, попытаться урегулировать спорные вопросы и избежать обострения обстановки. Анализ парасельского конфликта не оставляет сомнений в том, что акция была задумана и спланирована китайской стороной заранее, а осуществление этих планов явилось прямым нарушением принципа, провозглашенного самим пекинским руководством.

Аналогичная в принципе ситуация складывается и с проблемами, связанными с континентальным шельфом. С одной стороны, Китай решительно возражает против попыток других заинтересованных стран решить вопросы делимитации принадлежащего им шельфа и начать его эксплуатацию до тех пор, пока не достигнуто некое всеобъемлющее решение вопроса. А с другой стороны, нет пока свидетельств того, что Китаем предпринимаются какие-то шаги в направлении поисков такого решения. И все это на фоне выдвигаемых притязаний на владение всем континентальным шельфом омывающих Китай морей.

Международное право не считает законным и справедливым тот «метод решения» спорных проблем, который использовался китайской стороной на Парасельских островах. Подобный «метод» — прямой путь к подрыву мира и безопасности в регионе. И достигнутое «решение» не может быть окончательным, ибо оно не только не означает урегулирования проблемы, но, наоборот, ведет к росту напряженности в Юго-Восточной Азии в результате политики Китая в этом районе.

Окончательное урегулирование всех существующих проблем может быть достигнуто только и исключительно в результате переговоров всех заинтересованных стран, переговоров, в основу которых были бы положены действительно справедливые и рациональные начала и которые учитывали бы реально существующее положение вещей. Очевидно, что наиболее справедливой и рациональной основой решения спора об островах Южно-Китайского моря может явиться принцип uti possidetis при положении, существовавшем накануне конфликта в январе 1974 года.

Более сложным представляется вопрос о разграничении континентального шельфа. Впрочем, практика международных отношений знает случаи решения подобных проблем и с большим количеством заинтересованных стран, например проблемы разграничения континентального шельфа Северного моря. Правда, решение это было достигнуто при участии Международного Суда, а известно, что Китай в принципе отвергает не только третейское решение всякого погранично-территориального вопроса или хотя бы посредничество третьих стран, но даже обсуждение его в каком-то международном органе.

Следовательно, этот вопрос может быть решен только путем прямых переговоров с другими заинтересованными странами. Однако здесь возникает еще один весьма серьезный вопрос: в какой степени заинтересован Китай в урегулировании спорных вопросов, существующих в настоящее время на его морских границах, и заинтересован ли вообще?

С точки зрения требований национальной безопасности страны, ее экономических потребностей, укрепления ее международных позиций и авторитета, наконец, просто с точки зрения здравого смысла Китай, очевидно, должен был бы не меньше, чем другие заинтересованные страны, стремиться к достижению такого решения всех существующих проблем, которое в равной степени удовлетворяло бы все государства региона. Подобное урегулирование помогло бы ликвидировать зону потенциальных конфликтов в районе Желтого, Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей, устранило бы недоверие стран района в отношении политики и намерений Пекина и позволило бы всем странам, не опасаясь возможности возникновения конфликтной ситуации или далее вооруженного столкновения, предпринять усилия по освоению всех доступных ресурсов этих морей, их дна и расположенных здесь островов.

Но факты определенно свидетельствуют о том, что китайское правительство не спешит  с урегулированием существующих проблем, по крайней мере, как уже говорилось, оно до сих пор не сделало никакого жеста в порядке смягчения его жесткой позиции, основу которой составляет безоговорочное утверждение о принадлежности Китаю всех островов и континентального шельфа (т. е. в принципе такая позиция отвергает возможность проведения переговоров по этому вопросу).

Весь опыт пограничной политики, проводимой пекинским руководством в последние два с лишним десятилетия, достаточно определенно говорит о том, во-первых, что Пекин широко использует спровоцированные им же пограничные споры и конфликты для «снятия» остроты внутренних трудностей. Во-вторых, пекинское руководство не упускало случая использовать любые разногласия по вопросу прохождения границы (а если таких разногласий не существовало, то они создавались китайской стороной искусственно с помощью ссылок на историю, традиции и т. д.) для оказания давления на сопредельное государство с целью принудить его следовать в фарватере своей политики. Важно отметить, что в таких попытках пограничный или территориальный вопрос до определенного момента пе выдвигается китайской стороной на первый план. Сначала для давления на другую сторону используются иные средства воздействия — такие как вопросы идеологии, экономической, технической и финансовой помощи, отношения с третьими странами и т. д., тогда как погранично-территориальная проблема лишь «обозначается». Она становится главным средством давления на соседнее государство лишь после провала попыток добиться поставленных целей иными средствами. И только тогда, когда даже открытая постановка погранично-территориального вопроса не приносит желаемых результатов, китайская сторона переходит к открытому силовому, военному давлению на сопредельную страну, провоцируя вооруженное столкновение на границе. Таким образом, вооруженный конфликт на границе является свидетельством провала попыток Пекина навязать другому государству свое политическое верховенство «мирными средствами».

Последний яркий пример тому — развитие китайско-вьетнамских отношений. Победа вьетнамского народа в многолетней войне Сопротивления и в борьбе с агрессией американского империализма позволила воплотить в жизнь чаяния народа и, наконец,  объединить  страну.  Правительство Социалистической Республики Вьетнам исходит во внешней и внутренней политике из интересов строительства социализма в своей стране, не желая прислушиваться к «советам» и «рекомендациям» Пекина, который стремится навязать Вьетнаму иной курс, подчинить его своей великоханьской гегемонистской и экспансионистской политике.