Сян син цюань – образные или «звериные» стили ушу.

«Тело как облако, руки и ноги как молнии,

а сила духа как стрела, вонзающаяся в доспехи…»

Неизвестный автор

«Великий образ не имеет формы»

Из трактата «Дао дэ цзин»

Возможно, что одной из причин повышенного внимания к Китаю, как колыбели древнейших цивилизаций, стал интерес к УШУ, как к источнику, открывающему традиционную китайскую систему совершенствования личности. Это короткое слово таит в себе уникальные знания философии, этики, истории, культуры, медицины и религий Китая, и содержит в себе более ста различных направлений и стилей.

В настоящее время существует более нескольких десятков различных направлений и стилей, одни из которых имеют очень древние корни, другие же появились сравнительно недавно. Так, например, еще в III веке лекарь по имени Туа-То наблюдая за повадками различных животных, стал имитировать некоторые движения и сочетать их с боевыми приемами. Вначале он выбрал пять животных: тигра, медведя, оленя, обезьяну и журавля. В последующие годы к ним добавились жесты и движения змеи, крысы, коня, собаки, курицы, кошки и т.д. Были созданы стили мифических животных – дракона, птицы Тай. Позже появились и стили, имитирующие насекомых и человека.

Может быть, с этих пор и возникло отдельное направление в ушу, а именно Сян син цюань. Направление Сян син цюань означающее «образные» или «звериные» стили, имеет еще одно название - Мо шень цюань, что означает «подражающий кулак». 

Главной особенностью направления Сян син цюань является то, что мастер достигал внутренней схожести с объектом подражания, «образом» и «формой» дракона, змеи или тигра, и как следствие, ему были присущи спонтанная раскрепощенность (цзыжань), естественность и природная мощь имитируемого животного в его первозданном состоянии. Именно такая естественность как дополнение к умению проводить рукопашную схватку, поражало своей яркостью и выразительностью. 

Умение поразить достигалось на трех этапах обучения ученика. Первый этап длился до тех пор, пока ученик не мог в совершенстве продемонстрировать внешний облик избранного объекта, подтверждая таким образом «овладение формой» (сянсин). На первом этапе ученик не обучался боевым движениям. «Стиль Обезьяны», к примеру, требовал от ученика, научиться, как обезьяна срывать персик, имитировать дрожащую от холода или прыгающую от радости мартышку. Для овладения стилем «Когти Орла» (иньчжао) ученик должен был научиться падать на песок как атакующий орел, или как птица бить крыльями. Оборачиваться, как змея вокруг камня для тренировки гибкости тела, должен был боец изучающий «Стиль Змеи» (шэцюань).

Но при этом имитация животных не была простым повторением только их внешней формы. Недостаточно было просто научиться ходить, переваливаясь как медведь, корчить рожицы как обезьяна или ловко извиваться в траве как змея. Необходимо было перенять внутреннее состояния изучаемого животного, то есть по китайской традиции сочетать «формы» и «бесформенное», что фактически есть соответствие внешнему образу и внутреннему миру.

В процессе подражания животным ученики менялись не только внешне, изменяя движения, но и внутренне начинали мыслить, перенимая манеру мышления подражаемых объектов. Ученик как бы выявлял собственные безграничные возможности, обнаруживал самого себя в изучаемых представителях дикой природы. Однако ученику не нужно было полностью быть схожим с подражаемым животным, так как различия между понятиями «подобие» и «тождество» в китайской традиционной философии не было. Считалось, что ученик перенял некоторые признаки имитируемого объекта, если мог прыгать как обезьяна, кричать как орел или продемонстрировать «лапу тигра». Это позволяло истинным мастерам Сян син цюань применять в схватке несколько стилей, вводя соперника в заблуждение. «Драконья поясница, орлиный глаз, передвигается как ласточка, на змеиных ногах» - такой характеристикой обладают истинные мастера стиля «Кулак полководца Суньцзы» (суньбинцюань).

Второй этап обучения, возможно, казался прямой противоположностью по своей сути первому, и на первый взгляд был несколько парадоксальным. От ученика требовалось «отойти от формы» (лисин), согласно утверждению китайской эстетики, что достичь схожести можно отходя от формы. То есть второй этап обучения был закономерным процессом творчества, проповедующий отход от формы как от некоего канона. Отход от формы требовал, прежде всего, ее обрести, то есть, в данном случае, идеально освоить базовые упражнения стиля. Иначе ученик, своими выдумками подменяя школу, питал иллюзию, что он овладевает мастерством ушу.

Как ни парадоксально, но мастера учили «оторваться от формы, не отходя от нее». То есть ученик, увлекаясь только внешней имитацией образа (формы) не должен переигрывать. Ся Инпэй, известный мастеров «хоуцюань» (Стиля обезьяны) рассказывал, что подражая только ужимкам и повадкам обезьяны, со временем заметил подобие своего духа внутреннему состоянию сражающейся и играющей обезьяны. Много времени затем ушло на совмещение «внутреннего образа» и «внешней формы», а, в конце концов, он забыл о форме и об образе.

Досконально овладевший искусством имитации и научившись совмещать внешнюю форму и внутренний мир, ученик приступал к третьему этапу обучения направлению Сян син цюань. И если на предыдущих этапах ученик учился только точному копированию повадок представителей животного мира, фактически Сян син цюань оставался для него всего лишь танцем. Перейдя на третий этап, ученик должен был «утвердиться в мысли», то есть придти к пониманию, что выбранный им стиль не является просто красочным имитационным танцем, а настоящим боевым искусством. Ведь только сочетание принципов имитации животных и методов поединка позволяло ученику гордо заявлять о владении этим многогранным и эффективным искусством боя.

Так было в древности, так есть сейчас, и так будет всегда.