Анархисты Китая

Чрезвычайно важен вопрос: какими методами предполагали анархисты действовать для достижения своих целей? Они подразумевали, во-первых, индивидуальный террор. Нельзя бездействовать, писал Ли Ши-цзэн, и терпеливо наблюдать, как тираны издеваются над народом и тормозят общественный прогресс, нельзя сложа руки ждать, пока большинство народа поддержит революцию. Необходимо   уничтожить   несколько наиболее злостных насильников,  чтобы   «пробудить ото сна большинство народа и внушить страх тиранам».

Другим эффективным методом борьбы анархисты считали забастовки. Богатства создаются трудом масс, напоминал Ли Ши-цзэн, но плоды пожинают богачи и знать. Трудящиеся не только обречены на изнурительный труд и материальные лишения, но унижены и оскорблены. Для исправления несправедливости необходимо разоблачить два предрассудка: о фатальной неизбежности общественного неравенства и о неизбежном якобы разделении всего человечества на людей умственного и физического труда. Древняя пословица «Люди умственного труда господствуют, люди физического труда подчиняются», продолжал Ли Ши-цзэн, отражает лишь имущественное неравенство, а отнюдь не врожденное неравенство умственных способностей. Оба предрассудка придуманы эксплуататорами для увековечения своего господства. Все люди равны, и все обязаны трудиться. Неравенство — результат не роковых предначертаний или биологических причин, а несправедливого распределения богатств, созданных трудом. Ли Ши-цзэн предлагал не прекращать забастовки до тех пор, пока не будет ликвидировано тунеядство и не осуществится справедливый принцип распределени. «Забастовки есть способ избавления людей or рабского и скотского положения, а вовсе не способ отдохнуть и добиться увеличения зарплаты».

Анархисты мечтали о гармонии, всеобщей любви. Во имя торжества идеальной, сознательной и истинной любви Ли Ши-цзэн призывал к разрыву родственных отношений. «Необходимо ликвидировать семью, начав с ликвидации браков... только тогда исчезнут эгоистические стремления. Все люди на земле сольются в единую семью, будут оказывать друг другу помощь, тогда мир вступит в эпоху Великого единения». Когда будет ликвидировано неравенство между правителями и подданными наряду с исчезновением родственных связей, «тогда отношения между людьми станут только дружескими и любовь — всеобщей».

Для ликвидации всего многообразия отношений, основанных на материальном расчете и выгоде, необходимо уничтожить государственные границы и национальные различия. «Тогда общественный прогресс пойдет в десятки, сотни и тысячи раз быстрее, чем сейчас». В качестве одного из средств для достижения этой цели Ли Ши-цзэн и другие анархисты предлагали ввести единый международный язык.

Как же осуществить эти возвышенные идеалы, как организовать столь любезный сердцу анархистов террор и бесконечные забастовки? На это Ли Ши-цзэн отвечал в самом общем плане: нужна популяризация революционных идей через литературную, наглядную и устную пропаганду, нужно склонить большинство или весь народ на сторону справедливости.

Под «социализмом» пропагандируемым анархистами из «Синь шицзы», не было реальной почвы. Вместо конкретных требований улучшения жизненных условий трудящихся анархисты провозглашали громкие фразы и предавались утопическим мечтам. Анархический «социализм» был шагом назад по сравнению с принципом народного благоденствия революционных демократов, выдвигавших хотя и несовершенную, но все же реальную программу разрешения аграрного вопроса в Китае. Методы борьбы, восхваляемые анархистами, были не просто нереальны, но и реакционны. Они отвлекали от главной задачи — мобилизации и сплочения народных масс для революционной борьбы.

Хотя журнал «Синь шицзы» опубликовал немало памфлетов и карикатур на монархическую власть и чиновников, выступал против идеализации древности, за «революцию против культа предков», все же он не выдвинул позитивной программы демократических преобразований, направленной против маньчжурского абсолютизма и против феодальных отношений. Анархисты полностью отказывались от лозунгов антиимпериалистической борьбы. Они считали, что можно избежать интервенции и раздела Китая, если декларировать, что китайская революция — это «не борьба с иностранными державами и не средство смыть национальный позор». Несмотря на весь свой «сверхрадикализм», редакция «Синь шицзы» представляла лишь заурядный умеренный буржуазный реформизм.

Другая группа, воспринявшая некоторые анархистские идеи, — Чжан Цзи, ЛюШи-пэй и жена последнего, Хэ Чжэнь, создали в Токио Курсы по изучению социализма и Общество возвращения прав женщинам. С июня 1907 г. в Токио выходил журнал-двухнедельник этой группы «Тяньибао» («Небесная истина») —ответственным редактором была Хэ Чжэнь.

Как и «Синь шицзы», журнал «Тяньибао» пропагандировал идеи анархического «социализма», выступал против важнейших принципов революционных демократов — национализма и демократии.

На страницах «Тяньибао» приверженцы анархистских взглядов выступали и против монархистских, и против республиканских концепций. Орган ханьских конституционалистов «Чжунго синьбао» («Новый Китай») и монархическая газета «Датунбао» («Великое единение») предлагали в то-время конституцию, признающую равноправие пяти основных наций Китая: маньчжуров, ханьцев, монголов, хуэйцев и тибетцев. Республиканцы же призывали изгнать маньчжуров: и создать республику ханьцев, эту позицию отражали многие революционные журналы. «Мы считаем,—писал Чжи Юань в.

,,Тяньибао» — что обе группы неправы... Призывая уравнять в правах маньчжуров и ханьцев, проманьчжурские круги рассчитывают обмануть ханьский народ и предотвратить революцию, сохранить маньчжурскую монархию, которая представляет собой источник неравенства между двумя нациями. Ханьские конституционалисты выступают за ту же программу лишь в угоду маньчжурскому монарху в надежде на получение высоких должностей и на обогащение». Не лучше поступают, по мнению Чжи Юаня, и республиканцы, агитирующие «против маньчжурского правительства, но не против правительства вообще. Ратуя за революцию, они стремятся лишь к захвату власти, к собственному господству вместо маньчжуров. Они уже наметили будущего президента, хотя революция еще не победила. Каждый из них, возомнив себя китайским Вашингтоном или Наполеоном, в действительности ничем не отличается от тех, кто защищает маньчжуров. И те и другие исходят из корыстных побуждений с той разницей, что одни за сохранение сегодняшних привилегий, а другие за захват привилегий в будущем».

А вот кредо Чжи Юаня в его, так сказать, позитивной формулировке: «Если народ будет знать, что после революции не будет создано никакого правительства и, следовательно, никто не сможет извлечь выгоды для себя, тогда революция будет настоящей, искренней и благородной. В противном случае, когда каждым движет эгоизм, после изгнания тирана придет новый тиран на место изгнанного».

Анархисты из «Тяньибао» немало писали   о   злодеяниях маньчжуров, о массовом истреблении ханьцев и обращении их в рабство, о захвате земли и имущества ханьцев и других народов Китая   в   период маньчжурского завоевания. Они рассказывали о тунеядстве маньчжуров, которые едят хлеб ханьцев, о злоупотреблениях маньчжурских чиновников, которые, несмотря на свою малочисленность сравнительно с ханьцами, занимают все высшие должности.   Но   все   эти несправедливости, по их утверждению, явились результатом не национального гнета, а монархического строя. При сохранении монархии, даже в случае объявления конституции о равноправии маньчжуров и ханьцев, привилегии   все   равно останутся у маньчжуров. Гвоздь вопроса в привилегиях, а не в национальном угнетении.   Свержение   монархического строя и ликвидация правительства покончат со всеми привилегиями, вытекающими из существа самого строя. Достаточно свергнуть маньчжурский строй, как маньчжуры растворятся среди гигантского моря ханьцев. Тогда отпадет необходимость вытеснять их.

Авторы, печатавшиеся в «Тяньибао», искусственно противопоставляли  монархический  строй национальному угнетению, не видели органической связи между ними. Стремясь как-то объяснить свой отказ от борьбы за национальное освобождение, анархисты подчеркивали, что «анархистская революция» не противоречит национальной, что в ходе «анархистской революции будут мимоходом разрешены национальные задачи».

Анархисты, чьим рупором был журнал «Тяньибао», ни словом не обмолвились об иностранной агрессии в Китае, з задачах борьбы с ней, зато они вдавались в пространные теоретизирования об империализме вообще, о «национальном империализме» и т. д. Лю Ши-пэй в статье «Анархистская теория равенства» определял империализм как всякую агрессивную политику сильной нации по отношению к слабой. «Такую политику,— писал он,— теперь в Европе и Америке принято называть империализмом. Опираясь на оружие и богатство, империализм тиранит весь мир. Сущность империалистической политики состоит в укреплении государственной власти внутри отдельной страны и в экспансии за пределы страны; в стремлении расширить торговлю, чтобы захватить чужие богатства. Эти две причины привели людей к взаимному истреблению... к абсолютному неравенству».

Странно было бы требовать от анархистов научного определения империализма. Однако вполне правомерно отметить,, что они, как и их собратья из «Синь шицзы», вместо выдвижения конкретных требований борьбы против империалистического гнета в Китае ограничились расплывчатыми, цветастыми декларациями о ликвидации армии, политической власти, государственных границ, частной собственности, денег, классов, о всеобщем равенстве, Великом единении н вечном мире.

В лекциях на Курсах по изучению социализма и во многих статьях Чжан Цзи и Лю Ши-пэй неизменно подчеркивали, что политическая власть и государственность — это корень всех зол. Они идеализировали древнюю историю Китая и историю европейских стран до периода образования централизованных государств, заявляя, что «народ в варварском государстве может обеспечить себе свободу, народ же цивилизованных государств лишен свободы абсолютно». Анархисты беспощадно разоблачали так называемые демократические свободы современных государств Европы, Америки и Японии, ничем не отличающиеся, по их словам, от порядков, существовавших при средневековом феодально-деспотическом строе. «Совершенствующиеся государственные машины в действительности служат лишь для защиты кучки правящих лиц». Авторы статей в «Тяньибао» обращали внимание на кровавое подавление революционного движения, свободы мысли в Японии, России, Англии, Португалии, США, Франции и других капиталистических государствах. «Государственный строй этих стран,— пишет Лю Ши-пэй,— основан на принципе подавления слабых сильными. Если после свержения монархии в Китае сохранится управленческий аппарат, фактически концентрирующий в своих руках всю власть, то руководители этого аппарата по-прежнему будут командовать миллионами людей, превращая их в рабов правящей элиты». Демократическая или парламентская система в глазах Лю Ши-пэя — лишь иная форма подавления меньшинства большинством, создающая иллюзию равенства.

«Президенты, министры и парламентские депутаты, избранные в капиталистических странах, не лучше китайских чиновников, погрязших в коррупции». Поэтому парламентская система не только непригодна для Китая, но явилась бы источником всевозможных преступлений. На основании этих аргументов авторы «Тяньибао» выступали против демократических республиканских взглядов.