Исторические упоминания о Шанхае

Упоминания о Шанхае встречаются в сравнительно ранних исторических анналах Китая. С эпохи «Чунь-Цю», когда о Шанхае говорилось как о маленькой рыболовецкой деревушке в нижнем течении р. Янцзы, до описываемых ниже событий прошло немало времени; город успел превратиться в крупный центр экономической и политической жизни Китая. Однако, вероятно, за все прошлые века Шанхай не переживал столько бурных событий, сколько выпало на его долю за несколько десятилетий XIX в. Такое быстрое развитое было, несомненно, связано с географическим положением города, способствовавшим превращению его в важный торговый узел, через который обильный поток товаров богатейших внутренних районов Китая находил прямой выход к морю и далее ко всем странам мира. Но до 40-х годов XIX в. правители цинского Китая держали свои крупные портовые города, в том числе и Шанхай, практически закрытыми для торговли со странами Запада. В случае, если кто-либо из официальных лиц на местах рискнул бы разрешить торговый обмен с иностранцами, ему грозила смертная казнь. С таким положением столкнулась направленная в 1832 г. Ост-Индской компанией миссия Линдсея, посетившая на корабле «Амхерст» Шанхай и покинувшая его через 18 дней, так ничего и не добившись. Однако колониальные устремления западных держав привели к насильственному «открытию» портовых городов Китая.

В результате первой «опиумной» войны, в ходе которой под натиском военно-морских сил Англии пал порт Усун, а затем был взят Шанхай, был подписан в 1842 г. неравноправный для Китая Нанкинский договор. Он открыл для торговли иностранцев в Китае первые пять портов, в том числе Шанхай. С тех пор, вплоть до установления народной власти в Китае в 1949 г., этот город невозможно было освободить из цепких объятий иностранного капитала.

Эпоха «открытого» порта началась для Шанхая в 1843 г., с момента появления на его земле Бальфура — первого официально назначенного англичанами шанхайского консула. По Нанкинскому,   а затем   Хумэнскому   неравноправным   договорам Англия захватила права на создание в «открытых» портах своих сеттльментов   и концессий. Они находились в непосредственной близости от Шанхая, имели обширные набережные по рекам Хуанпу и Сучжоу, что обеспечивало их надежными сухопутными и морскими коммуникациями. Создавалась благоприятная возможность контроля над этим крупным портом со стороны иностранцев. Действуя сообща и в одиночку, в пределах законных прав и вопреки им, западные державы с каждым годом осуществляли все более полный экономический и политический контроль в Шанхае, а через свои концессии в других портах — в значительной степени и над всем Китаем.

Став «открытым» портом, Шанхай очень быстро занял центральное место в деле «проникновения» западных держав во внутренние районы Китая, т. е. в политике его закабаления и превращения в полуколонию иностранного капитала. Для хищнических устремлений западных держав в Китае характерным было то, что лидирующая роль всегда принадлежала Англии. Достаточно сказать, что до июня 1846 г. в Шанхае не было американского консула (в 1846 г. им вызвался быть единственный тогда в Шанхае американский купец Г. Волькот). Пребывавшие в Шанхай иностранцы должны были подчиняться английскому консулу — в то время Англия была единственной страной, в пользу которой Китай вынужден был поступиться суверенными правами. Другим державам, прежде всего Франции и США, в их стремлении расширить позиции в Китае приходилось постоянно «догонять» Англию, добиваясь тех привилегий, которые она уже имела. Однако достичь уровня англичан в первые десятилетия после первой «опиумной» войны и подписания неравноправных договоров с Китаем ни американцам, ни тем более французам не удавалось. Это несоответствие аппетитов и возможностей их удовлетворения проявилось в откровенно агрессивных действиях. Убедительным свидетельством тому могут служить политические акции Франции в Китае <во время шанхайского восстания 1853—1855 гг. Англия же под маской «нейтралитета» неизменно поддерживала все действия своих западных партнеров по закабалению Китая, лишь бы это не ущемляло ее собственных интересов.

Открытие Шанхая иностранным державам означало наступление для этого крупного города новой эпохи. Сюда быстро перемещается центр всей иностранной, в основном английской, торговли с Китаем. Поскольку главной статьей сбыта (более 50%) стал опиум, Шанхай превращается в крупнейший рынок английской опиумной торговли. В 1848 г. из флотилии в 35 кораблей, курсировавших с опиумом между Шанхаем и южным побережьем Китая, 12 судов было приписано к шанхайскому порту. Почти половина всего опиума, ввезенного иностранными державами в Китай, в 1849 г. поступила через Шанхай, причем 50% этого огромного количества приходилось на долю Англии, остальное — на долю США и других стран. В ноябре 1845 г. даотай Шанхая Гун Муцзю вынужден был опубликовать свод первых установлений, регулировавших вопросы, связанные с земельными участками для иностранцев. Англичане смогли занять огромную территорию площадью в 830 му (498 га), которая вначале служила в качестве сеттльмента для всех иностранцев, появлявшихся в Шанхае, а затем стала местом обоснования только англичан. «Успехи» англичан вызвали зависть других держав. После первой «опиумной» войны Англия настолько широко распахнула двери Китая, что в них устремились и Франция и Соединенные Штаты. Французы заняли под свою концессию площадь в 986 му (591,6 га) к северу от шанхайской цитадели. Но еще более десяти лет они не могли освоить всю эту землю: на пей находилось лишь несколько строений. Американцы захватили в районе Шанхая, в Хункоу, расположенном севернее английской концессии, огромный участок площадью 7850 му (4710 га). Эта территория также длительное время пустовала. Местная китайская администрация, опасаясь гнева высших властей, вплоть до 1863 г. не решалась признать район Хункоу в качестве американской концессии.

Орудием проникновения западных держав в Китай была, однако, не только торговля. В идеологической сфере иностранные державы активно использовали миссионерство. США и особенно Франция, которым не под силу оказалось соперничество с торговым могуществом Англии, придавали деятельности миссионеров очень большое значение. Недаром в договор, заключенный с цинским правительством в Ванся в 1844 г., американцы включили особый пункт о деятельности миссионеров на территории Китая. Этим актом с самого начала вторжения западных держав в Китай проповедь христианства миссионерами разных мастей превращалась в важное орудие идеологической обработки и порабощения китайского народа. В последующие десятилетия американский капитализм уделял самое серьезное внимание этой стороне идеологической агрессии против Китая. Миссионеры, подчас не отличавшиеся высокой нравственностью, находясь под защитой своих государств, пользовались полной свободой действий. Многие миссионеры одновременно были служащими или переводчиками в иностранных консульствах. Духовный сан отнюдь не служил препятствием для всякого рода спекуляций и других неблаговидных действий, направленных на личное обогащение. Подобные факты, тем не менее, нисколько не мешали проникновению иностранных держав в Китай. Напротив, общая картина деятельности миссионеров в Китае наглядно свидетельствует об их полном пособничестве в проведении нужной западным державам политики.

Особо коварную роль в ряде важных исторических событий в Китае сыграло французское католическое миссионерство. Это ярко проявилось во время крестьянской войны — тэнпинского восстания, знаменем которого в борьбе за освобождение Китая от маньчжурского господства было христианство протестантского толка.