Портал о спортивном и традиционном ушу приветствует вас!

Мелкобуржуазные настроения и колебания мелкого собственника питали маоистскую политику, а маоистская политика благоприятствовала дальнейшему усилению мелкобуржуазных колебаний.

Этот процесс углублялся, срывая дело строительства социализма в Китае.

В. И. Ленин ставил перед пролетариатом задачу использовать колебания мелкой буржуазии, чтобы нейтрализовать ее, помешать ей встать на сторону эксплуататоров, чтобы уметь продержаться известное время вопреки ее шатаниям . А Мао Цзэдун и его последователи, напротив, сами оказались во власти этих колебаний.

Обращаясь к коммунистам Востока, Владимир Ильич говорил: «. . . перед вами стоит задача, которая не стояла раньше перед коммунистами всего мира: опираясь на общекоммунистическую теорию и практику, вам нужно, применяясь к своеобразным условиям, которых нет в европейских странах, суметь применить эту теорию и практику к условиям, когда главной массой является крестьянство, когда нужно решать задачу борьбы не против капитала, а против средневековых остатков». И в этом, главном вопросе социалистической революции в странах Востока Мао Цзэдун, а вслед за ним и руководство КПК в целом пошли против Ленина. Маоисты «начали разрабатывать свою линию строительства, основные положения которой, — по признанию Мао Цзэдуна, — совпадают с линией Советского Союза, но в них вложено наше содержание». Анализируя социально-политическую суть мелкобуржуазных колебаний, В. И. Ленин выявил в них два «потока»: «Мелкобуржуазный реформизм, т. с. прикрытое добренькими демократическими и «социал»-демократическими фразами и бессильными пожеланиями лакейство перед буржуазией, и мелкобуржуазный революционаризм, грозный, надутый, чванный на словах, пустышка раздробленности, распыленности, безголовости на деле. . . »4 Как же обстояло дело в этом отношении в Китае?
Маоизм нередко оценивался и оценивается как чисто «левое» явление. Этому способствует ряд обстоятельств. Первое из них состоит в том, что левацкие загибы, мелкобуржуазный революционаризм и авантюризм часто находили прямое выражение в политике маоистов.

Другая причина, по которой «левизна» маоизма выходила на первый план, заключалась в том, что Мао Цзэдун и его окружение постоянно прикрывались левой фразой. Так, разговоры о «немедленном вступлении в коммунизм» маскировали их давнюю мечту создать «могущественное государство» и «покорить земной шар», а сентенции о строительстве «прекрасного будущего» на «развалинах погибшего империализма» — давний замысел спровоцировать военное столкновение между СССР и США, чтобы попытаться погреть руки на ядерном пожаре. Маоисты декламировали революционные фразы во время пресловутой «культурной революции», когда они нанесли удар по народно-демократической власти в КНР и заменили ее диктатурой военно-бюрократической группировки.
Мао Цзэдун и его сторонники действовали от имени Коммунистической партии Китая. Это обстоятельство также вводило в заблуждение тех людей за рубежом, которые верили заявлениям . Мао и горстки его приближенных о том, что очи будто бы выражают волю членов КПК, следуют марксистско-ленинскому учению и верны пролетарскому интернационализму, заботятся об укреплении диктатуры пролетариата в КНР и т. д.

Наконец, свой вклад в дезориентацию общественного мнения относительно подлинного характера маоизма внесли и продолжают вносить империалистическая пропаганда и ревизионисты. После реакционного переворота, осуществленного в КНР под флагом «культурной революции», они стали всячески приукрашивать и лакировать политический облик Мао, изображая его «последним из могикан» эпохи «революционеров-романтиков», этаким неукротимым «радикалом», рвущимся к вершинам «чистого коммунизма», свободного от «бюрократии». Буржуазная и ревизионистская пресса, позволявшая себе иногда критические замечания в адрес маоистов, лишь журила их за «нетерпеливость», за слишком страстное желание поскорее создать в Китае «идеальное общество», «идеального человека». Любопытно, что самые непримиримые антикоммунисты и самые махровые реакционеры проявляли трогательную заботу, дабы Мао Цзэдун, елико возможно, преуспел во внедрении в КНР «коммунизма» собственной модификации.

Маоизм подчас воспринимался и трактовался неполно, односторонне, только как проявление «левого» радикализма. Такой подход к маоизму обусловил то, что некоторые западные политики и ученые, занимающиеся анализом китайских событий, в свое время проглядели реформистскую, правооппортунистическую его сторону, причем подавляющая их часть продолжает страдать этой слепотой. В действительности же деятельности самого Мао, его «идеям» и политической тактике маоистов присуща также правая тенденция, выступавшая на различных этапах не менее четко, чем левачество.

Больше того, именно углубление в теории и практике маоизма прежде всего правой тенденции, а не левой, привело, по нашему убеждению, к возникновению «культурной революции» и явилось главным стимулом последующего ожесточения политической борьбы внутри КНР. Именно эта тенденция усиливает реакционность внешней политики Пекина, его оголтелый антисоветизм, смыкание с самыми крайними империалистическими кругами.
Еще в 1930 г. партийные документы КПК констатировали, что Мао Цзэдун «в ходе нарастающей классовой борьбы, под влиянием своих правых настроений выработал коварный план уничтожения товарищей по партии», «становится стопроцентным правым оппортунистом и преступником в нынешней классовой борьбе. Ввиду этого Мао Цзэдун стремится осуществить свои идеи, свои дезертирские идеи и другие грязные и бесстыдные дела». В них прямо указывалось: «С головы до пят Мао Цзэдун — правый оппортунист, носитель тщеславных идей, враг партийной организации» .

Первоначально же Мао утверждал, что в Китае отсутствуют необходимые общественные и экономические условия для строительства социализма, что китайский народ не сможет и поэтому не должен пытаться создать социалистическое государство. По заявлениям Мао выходило, что в результате победы китайской революции должна быть установлена «новая демократия», «новодемократический государственный и правительственный строй союза нескольких демократических классов».
При этом главная ставка делалась на крестьянство, которое Мао считал основной базой демократического режима. Он подчеркивал: «Новодемократическое государство союза нескольких демократических классов отличается принципиально от социалистического государства пролетарской диктатуры».
Сразу после образования КНР Мао Цзэдун и его сторонники стали осуществлять правооппортунистическую политику в молодой республике, что выразилось в их отношении к рабочему классу. Советские специалисты, работавшие в то время в Китае, отмечали, что руководство КПК не принимает каких-либо радикальных мер для создания политических и материальных условий, при которых рабочий класс почувствовал бы себя господствующим классом, находящимся у власти. Рабочие продолжали влачить полуголодное существование.

Сколько-нибудь активной работы по привлечению рабочих в ряды партии не велось. Партийные организации в значительной степени были засорены помещичье-кулацкими и буржуазными элементами.
Несмотря на то, что КПК в течение многих лет опиралась на крестьянство, послужившее массовой базой Народно-освободительной армии и источником ее материального снабжения, группа Мао Цзэдуна проявляла нерешительность и боязнь в проведении революционных мероприятий в деревне. Среди некоторой части коммунистов и в руководящих кругах компартии получила распространение «теория», согласно которой «новые кулаки», вырастающие после проведения земельной реформы, являются якобы «революционной силой», поддерживающей компартию и народное правительство.