Портал о спортивном и традиционном ушу приветствует вас!

Отрыв социалистического общественного строя от его материальной основы приводит Мао Цзэдуна к примитивно-упрощенной и сугубо волюнтаристской трактовке проблемы строительства социализма и коммунизма в КНР. Так, еще в январе 1956 г. он объявил, что «Пекин уже вступил в социализм» . В марте 1958 г. Мао ставил вопрос: «А может быть, можно, чтобы сначала одна провинция вступила в коммунизм? ». В ноябре того же года он говорил: «Нужно посмотреть, сумеют ли в уезде Фаньсянь за два года построить коммунизм». Тогда же Мао занимался такими расчетами: «Я думаю, нужно вынудить их завершить переходный период.

Если обстоятельства нажмут, они вынуждены будут скорее завершить переход к коммунизму. . . Если они совершат переход в первой половине года, то мы сделаем это во второй половине» . А весной 1959 г. он излагал свое понимание коммунизма следующим образом: «Если у уважаемого братца Шао сейчас три ручки , то в будущем их станет больше, а при коммунизме — десяток».
Такое примитивное и извращенное представление об обществе будущего, не имеющее никакого отношения к научному коммунизму, Мао Цзэдун положил в основу своей политической практики.
Действительно, если социализм и коммунизм, как предпосылает Мао, представляют собой не результат объективного процесса развития производительных сил, а лишь плод субъективной деятельности людей в области производственных отношений, то отсюда, по Мао, следует ряд прямолинейных выводов. Главным фактором, обеспечивающим успех в строительстве социализма и коммунизма, является в первую очередь количество людей, вовлекаемых в такое строительство. «Что лучше, население многочисленное пли малочисленное? » — спрашивал Мао Цзэдун на заседании Верховного государственного совещания КНР в конце января 1958 г. и сам отвечал: «Сейчас все-таки лучше, если население многочисленное». На 2-й сессии VIII съезда КПК 17 мая 1958 г. он ставит численность населения КНР на первое место как фактор строительства социализма и расценивает ее как преимущество Китая, дающее ему возможность обогнать СССР. «В докладе «О десяти важнейших взаимоотношениях» я уже говорил о том, можно ли нам рассчитывать на более быстрые темпы, чем в Советском Союзе.

Мао провозгласил постулат: «Равновесие, количественные изменения, единство — относительны, временны. Неравновесие, скачки, размежевание — суть всеобщая закономерность, они абсолют-1 Выступление на 2-й сессии VIII съезда КПК 20 мая 1958 г. В соответствии с этими взглядами Мао трактует и законы социалистического строительства, по существу извращая их.

«В нашем производстве товарный обмен, закон стоимости не играют роли регулятора. У нас роть регулятора играют планирование, запланированные большие скачки, политика как командная сила», — подчеркивал Мао в ноябре 1959 г., то есть тогда, когда крах первой попытки «большого скачка» уже стал фактом. Наконец, если успехи в материальном производстве определяются прежде всего субъективным фактором, искусственно нагнетаемой политической и идеологической активностью людей, то можно организовать дело таким образом, чтобы стимулировать эту активность безостановочно, внося непрерывные изменения в область производственных отношений, надстройку, то есть осуществлять «непрерывную революцию». В январе 1958 г. Мао Цзэдун говорил на заседании Верховного государственного совещания КНР: «Нужно пропагандировать теорию перманентной революции. . . чередовать проведение кампаний, ковать железо, пока горячо, не давая ему остыть». «Наша революция, — писал Мао в следующем месяце, — подобна военной кампании: не успели мы завершить победоносное сражение, как тут же выдвигается новая задача. Таким путем можно поддерживать в кадровых работниках и в народных массах высокий революционный энтузиазм. . . »

«Работа должна вестись в духе перманентной революции, — настаивает он в апреле того же года. — В будущем одно движение должно следовать за другим».

В самом деле, в КНР политические и идеологические кампании следовали непрерывно, и постепенно они все больше утрачивали связь с решением социальных и экономических задач, с реальной действительностью. Но в 1958 г. эта связь еще не была утеряна.

Центральной проблемой Китая в течение многих поколений до победы революции в 1949 г. и после нее была и остается ликвидация экономической отсталости страны. Крупные достижения первой пятилетки показали, что КНР может развивать современное производство ускоренными темпами. Но Мао Цзэдун и его сторонники увидели в этом факте не вдохновляющий стимул для последовательного и планомерного движения вперед, а только подтверждение собственных оторванных от реальности замыслов — ценой крайнего напряжения всех сил трудящихся страны под лозунгом «несколько лет упорного труда — десять тысяч лет счастья» совершить стремительный рывок в народном хозяйстве и одним броском преодолеть расстояние, отделяющее Китай от высокоразвитых в экономическом отношении стран.

Мао Цзэдун и раньше, в первые годы существования КНР, пытался навязать стране свою схему развития. Так, в 1955 г. он подчеркивал: надо «ускорить темпы и любую работу делать по принципу «больше, лучше и быстрее», за более короткий промежуток времени получить лучшие результаты». Именно в то время он объявил, что китайские крестьяне лучше, чем английские и американские рабочие, и поэтому по принципу «еще больше, еще лучше и еще быстрее» можно осуществить строительство социализма, не оглядываясь на Советский Союз.

Заметим, что здесь уже присутствовала главная идея «новой генеральной линии», которая в мае 1958 г. официально заменит прежнюю, утвержденную VIII съездом КПК в сентябре 1956 г. Позже Мао изображал дело таким образом, что будто бы благодаря его призыву в промышленном производстве КНР в 1956 г. был осуществлен «скачок», без которого «невозможно было бы выполнить пятилетку»  Действительно, в 1956 г. прирост продукции промышленности страны был наивысшим за всю пятилетку. Но этого удалось достичь за счет резервов и предпосылок, созданных благодаря планомерному развитию экономики КНР в предшествующие годы, помощи Советского Союза, а отнюдь не в результате маоистского «скачка». В жизни страны не наблюдалось даже признаков тех явлений, которые оказались характерными для «большого скачка» 1958 г. К тому же в 1957 г. по рекомендации советских специалистов были внесены необходимые поправки и темпы развития народного хозяйства заметно снижены, чтобы не допустить возникновения в нем диспропорций, обеспечить ритмичное движение вперед.

В апреле 1958 г. Мао выступил со следующим утверждением: «Для того чтобы наша страна в области промышленного и сельскохозяйственного производства догнала крупные капиталистические страны, возможно, и не потребуется такой длительный срок, какой мы раньше представляли».
При этом Мао не был одинок. По свидетельству Во Ибо, «идею о возможности большого скачка» подал Чжоу Эньлай. Лю Шаоци в отчетном докладе о работе ЦК КПК 2-й сессии VIII Всекитайского съезда партии 5 мая 1958г. подробно обосновал новую генеральную линию партии — «напрягая все силы, стремясь вперед, строить социализм по принципу «больше, быстрее, лучше и экономнее», — и вознес хвалу «совершаемому ныне большому скачку» как претворению в жизнь этой линии.

Позже, когда провал «скачка» стал фактом, Лю Шаоци находясь в Советском Союзе, оправдывал маоистскую политику, ссылаясь на «великую решимость китайского народа» покончить с отсталостью, и защищал выдвинутую Мао Цзэдуном «генеральную линию строительства социализма, целью которой является быстрое изменение отсталого облика страны».
К Мао Цзэдуну и его окружению целиком и полностью можно отнести ленинскую критику в адрес «горе-революционеров», у которых «недостает выдержки в трудные минуты трудного перехода». Весной 1918 г. в работе «Очередные задачи Советской власти» В. И. Ленин писал: «В стране с громадным преобладанием мелкособственнического населения над чисто пролетарским неизбежно будет сказываться — и от времени до времени крайне резко сказываться — различие между революционером пролетарским и мелкобуржуазным». По убийственной ленинской характеристике, мелкобуржуазные революционеры при переходе к мирному социалистическому строительству «чаще всего морщат пренебрежительно нос и говорят: «Я не из тех, кто поет гимны «органической» работе, практицизму и постепеновщине».