Портал о спортивном и традиционном ушу приветствует вас!

В приказе хунвэйбинов, расклеенном тогда в столице, говорилось следующее: «Относительно капиталистов. Капиталистам не обязательно выезжать из Пекина. Они могут оставаться в тех учреждениях, где находятся, и там проходить перевоспитание. Капиталисты-патриоты, которые поддерживают партию, поддерживают социализм, служат обществу и соблюдают законы, обычно относятся к национальной буржуазии. Противоречия с ними должны по-прежнему разрешаться как противоречия внутри народа.

Особое место маоисты отвели молодежи, которую Мао назвал «великой армией великой культурной революции» . Собственно, она и сыграла ту роль, на которую Мао намеревался привлечь «смельчаков», то есть босяцкие элементы. Отряды хунвэйбннов и цзаофаней штурмовали парткомы и органы власти, громили общественные организации, расправлялись с их руководителями, партийно-государственным активом, административными работниками, представителями интеллигенции, уничтожали культурные ценности. Их уличные шествия, манифестации и парады служили «массовым» прикрытием, создававшим иллюзию, будто «культурная революция» начата низами и поддерживается ими.
Попутно отметим, что социальный состав учащейся молодежи в то время был весьма разнороден, включал значительную долю непролетарских элементов. В 1963 г., по официальным китайским данным, выходцы из рабочих и крестьянских семей занимали среди студентов КНР примерно 50 с лишним процентов. В одном из крупнейших в стране высших учебных заведений — столичном университете «Цинхуа», вместе с Пекинским университетом выступавшим в авангарде «культурной революции», в 1965 г. представители буржуазных семей насчитывали 40%; в шанхайском университете «Фудань» выходцы из буржуазии и буржуазной интеллигенции составляли около 55%.

При рассмотрении этих данных следует иметь в виду, что среди представителей неэксплуататорских слоев населения лишь меньшая доля принадлежала выходцам из рабочего класса.
Мао Цзэдун лично подстрекал «бунтовщиков» громить партийные и государственные органы, всячески препятствовал организации отпора распоясавшимся погромщикам. Вот подтверждающие эту мысль его заявления.
Июль 1965 г. : «Если в Центральном Комитете обнаружатся милитаризм и ревизионизм, то вы можете бунтовать» .
марта 1966 г. : «Не делается различия между правдой и неправдой, подавляются массы, массам связывают руки, плохих людей берут под защиту. . . Отдел пропаганды ЦК —это дворец сатаны, нужно свергнуть сатану, освободить чертенят! . . Я призываю места поднять бунт, начать наступление на центр». июля 1966 г. : «В некоторых местах запрещают окружать редакции газет, запрещают приходить в провинциальные комитеты КПК, запрещают посещать Госсовет?   Откуда такая боязнь? . . Почему же так получается? Если вы не займетесь этим, я сам займусь» .
5 августа 1966 г. : «. . . кое-кто из руководящих товарищей, начиная с членов ЦК и кончая местными партийными руководителями. . . пытаются погасить развернувшееся во всю ширь движение великой пролетарской культурном революции. . . расправляются с революционерами, подавляют инакомыслящих, проводят белый террор. . . Как они отвратительны! »423 августа 1966 г. : «. . . рабочие, крестьяне и военные не должны вмешиваться в культурную революцию, которую ведут учащиеся». 7сентября 1966 г. : «Положение, создавшееся в Циндао, Чанша и Сианн. одинаковое. Везде организовывали рабочих и крестьян против учащихся. Это неправильно, и нельзя, чтобы так продолжалось.

На начальном этапе «культурной революции» воинские части внешне занимали позицию нейтралитета, благожелательного в отношении «застрельщиков революции», выступая на деле гарантом безнаказанности «красных охранников» и «бунтарей». Во всяком случае, армия не встала на защиту партийных комитетов и органов власти от бандитских налетов, ограничившись в большинстве случаев ролью наблюдателя.
Но по мере углублении переворота НОАК открыто выходит на первый план.

Еще в момент разгрома Пекинского горкома КПК в начале 1966 г. в столицу были стянуты дополнительные войска.
13 октября 1966 г. Мао Цзэдун дает указание о политическом и военном обучении «революционеров», прибывших в Пекин с периферии, а также о том, что организацию всех мероприятий с ними «должна взять в свои руки НОАК». Это означало установление армейского контроля над движением хунвэйбинов и цзаофаней.

С сентября 1967 г. армейский персонал оккупирует ведомства и учреждения Госсовета КНР, который к августу 1968 г. полностью попадает под контроль НОАК.
8итоге армия заняла все командные высоты и овладела всеми наиболее важными рычагами воздействия на обстановку в Китае. С разрушением прежней партийно-государственной и административной системы управления НОАК оказалась единственной организацией, способной действовать в общенациональном масштабе.
Это было равнозначно установлению полного самовластияМао Цзэдуна, ибо армия находилась в его непосредственном н беспрекословном подчинении.

В апреле 1967 г. Мао дал указание об «опоре на трех» — на массы, на армию, на кадровых работников — и о создании на этой основе «временных органов власти», которые «лучше всего называть революционными комитетами». При этом понятие «массы» получило самое широкое толкование, включающее «рабочих, крестьян, солдат, учащихся и работников торговли». Оно отражало явное стремление Мао замаскировать лозунгом «масс» совершаемый им реакционный переворот и вместе с тем заменить этим лозунгом установленное конституцией КНР 1954 г. положение о руководящей роли рабочего класса. Рабочие не только не получили никаких преимуществ в создавшихся «ревкомах», но часто вообще не попадали в их состав. В то же время Мао Цзэдун не сказал ни слова о тех, кто еще недавно составлял «великую армию великой культурной революции», — хунвэйбинах и цзаофанях.